это делают девушки постарше. Ручка черпака

соскользнула с края ведра, едва она подняла его

двумя руками. Ведро было тяжелым, а она была

маленькой для своего возраста, но она поспешила

за Кенли так быстро, как только могла. Не из-за

его слов, конечно. У нее было еще много работы, и она собиралась стать лучшим водоносом. Ее лицо

приобрело выражение решительности.

Прошлогодние листья хрустели под ногами, пока

она шла под тенистым пологом деревьев навстречу

солнечному свету. Жара была не сильной, но

несколько крохотных белых облачков в небе, казалось, подчеркивали яркость солнца.

Окруженный деревьями луг Вдовы Айнал - так его

все называли, столько могли припомнить, хотя

никто уже не помнил, в честь какой именно вдовы

Айнал его назвали - стоял пустым большую часть

года, но сегодня его целиком заполнили люди и

овцы. Конечно, овец было больше, чем людей.

То тут, то там из земли торчали большие камни, некоторые были ростом с человека, но они не

мешали кипевшей на лугу работе. Сюда съехались

фермеры со всей округи Эмондова Луга, и

деревенские тоже пришли на помощь родственникам.

У всех на фермах были хоть какие-то

родственники. Стрижка проходила по всему

Двуречью, и ниже - в Дивен Райд, и выше - в

Сторожевом Холме. Но, конечно же, не в Таренском

Перевозе.

Многие женщины носили на плечах шали и цветы в

волосах, как и несколько девушек постарше, хотя

еще и не заплетали косы. Некоторые даже были в

платьях с вышивкой, словно сегодня и впрямь был

праздник. С другой стороны, большая часть мужчин

и мальчишек пришли без курток, и у кое-кого даже

рубашки были не заправлены.

Эгвейн не понимала, почему им это разрешали.

Женщинам работать было ни капельки не холоднее, чем мужчинам.

В одних из больших загонов, содержались уже

остриженные овцы, в других - только ожидающие

своей очереди купаться. Их сторожили мальчишки

от двенадцати лет и старше. Овчарки, небрежно

развалившиеся рядом, совершенно не подходили для

подобной работы. Группы старших мальчишек

деревянными посохами сгоняли овец к речке, а

затем этими же посохами не давали им ложиться на

землю, чтобы снова испачкаться, пока они не

высохнут, и мужчины на этой стороне луга начнут

их стричь. Как только овца была острижена, мальчишки отгоняли ее обратно в загон, пока

мужчины относили шерсть к длинным накрытым

столам, где женщины сортировали шерсть и

складывали ее для упаковки. У них были разметки, потому что приходилось следить, чтобы шерсть не

перемешалась с чужой.

Вдоль деревьев, слева от Эгвейн, другие женщины

уже начинали выкладывать еду для обеда на

длинные столы. Если она будет достаточно хорошо

носить воду, то на следующий год, а не через

два, ей может быть разрешат помогать с едой или

сортировать шерсть. Если она всегда будет делать

все лучше всех, то никто никогда не назовет ее

снова малявкой.

Она начала пробираться сквозь толпу, неся свое

ведро то двумя руками, то перебрасывая его из

одной руки в другую, останавливаясь, когда

кто-либо просил глоток воды. Скоро она вновь

вспотела, на шерстяном платье выступили темные

пятна. Возможно, мальчишки, расшнуровавшие свои

рубашки, были не так уж глупы. Она старалась не

замечать малышей, бегавших вокруг с обручами, игравших с мячиками или в догонялки.

В году было всего пять дней, когда собиралось

столько народу: во-первых - на Бэл Тайн, который

уже прошел; во-вторых, на стрижку; потом, когда

за шерстью приезжали купцы, но до этого еще был

еще месяц; затем следовал урожай табака, и снова

купцы; и на День Дураков, осенью. Были и другие

праздники, конечно, но ни одного, когда

собирались все вместе.

Ее глаза продолжали шарить по толпе. Среди всех

этих людей было бы очень просто наткнуться на

одну из ее четырех сестер. Она всегда их