— Вы могли бы остаться с Сандрой, — сказал Джоргенсон. — А остальные разделятся: двое пойдут на запад, двое — на север. Посмотрим, что удастся найти. Давайте вернемся сюда дней через четыре-пять.

— Такой вариант не очень разумен, — запротестовал Лэнсинг, — Во-первых, я не хочу оставлять Мэри; во-вторых, я вообще против того, чтобы разделяться.

— Бросьте, нам ничто не угрожает. Никаких признаков реальной физической опасности, — настаивал на своем Джоргенсон. — Мы оставим Мэри здесь, а сами быстренько оглядим окрестности. Особых надежд я не питаю, но всегда есть какой-то шанс.

— Может, нам удастся увести Сандру, — предположил Юргенс. — Если она освободится от чар музыки и придет в себя.

— Боюсь, она будет сопротивляться, — заметил Лэнсинг. — Она сейчас не в форме. Нам придется тащить ее на себе, что очень замедлит передвижение. Местность здесь негостеприимная, воду найти трудно. Сейчас мы рядом с источником, но предыдущий миновали два дня назад.

— Это не проблема, — отмахнулся Джоргенсон. — Перед выходом наполним фляги и будем экономить воду. Продержимся.

— Мне кажется, Джоргенсон прав, — сказала Мэри. — Мы не можем бросить Сандру. Я останусь с ней. Похоже, нам ничто не угрожает. Мы не встретили здесь ни единого живого существа, кроме Вынюхивающего, — он не в счет, он на нашей стороне.

— Мне не хочется оставлять вас здесь, Мэри, — сказал Лэнсинг.

— Мы можем оставить Юргенса, — предложил Джоргенсон.

— Нет, — запротестовала Мэри, — ко мне Сандра привыкла, ко мне обращалась за помощью. — Она повернулась к Лэнсингу. — Мы не можем остаться все — это пустая трата времени. Нужно выяснить, что там, на западе и на севере. Если ничего существенного не обнаружится, решим, как быть дальше.

— Я не хочу на север, — упорствовала Мелисса, — я не пойду на север.

— В таком случае мы с вами отправляемся на запад, — ответил ей Джоргенсон, — А Лэнсинг и Юргенс — на север. Пойдем налегке, стало быть, быстро. Всего несколько дней, и мы вернемся. Может быть, Сандра тем временем придет в себя.

— Я все еще надеюсь, что Сандра узнает, услышит то, к чему мы, остальные, глухи, — сказала Мэри, — Ответ, или хотя бы часть его, может быть заключен в башне, и только Сандра способна его воспринять.

— Не стоит нам разлучаться, — настаивал Лэнсинг, — останемся вместе.

— Какой вы упрямый, — проворчал Джоргенсон.

— Да, упрямый.

День клонился к закату, когда Сандра, до этого стоявшая неподвижно как бы на посту, упала вдруг на колени. Потом она ползла и ползла все ближе и ближе к башне.

— Я беспокоюсь за нее, — сказал Лэнсинг Мэри.

— Я тоже. Хотя внешне все нормально. Она сказала, что должна остаться, она не может уйти от башни. Попросила оставить ей воды и продуктов — больше ей ничего не нужно. Сегодня вечером она немного поела и попила.

— Она объяснила вам, что происходит?

— Нет. Я пыталась расспросить ее, но бесполезно. Боюсь, она сама до конца не понимает, что происходит.

— Может быть, она просто зачарована музыкой?

— Не могу поручиться, но подозреваю, что все не так просто.

— Странно, — сказал Лэнсинг, — но встреча с башней нам ничего не дала. Абсолютно ничего, как и куб. А ведь их кто-то строил, и строил с определенной целью.

— Джоргенсон тоже обратил на это внимание. Он считает, что куб и башня — ложный след, с целью сбить нас с толку.

— Синдром лабиринта. Крыса, которая ищет выход. Своего рода тест.

— Он говорил несколько иначе, но, пожалуй, вы правы.

Они сидели чуть дальше остальных, почти вплотную к огню. Юргенс стоял поодаль. Еще одна пара, лишь изредка перебрасывавшаяся репликами, устроилась напротив Лэнсинга и Мэри.

Мэри взяла Лэнсинга за руку:

— Нам нужно сдвинуться-с мертвой точки. Трактирщик упоминал о надвигающейся зиме, он говорил, что на зиму закрывает гостиницу. Зимой нам придется тяжело. У нас осталось совсем мало времени — сейчас уже осень, скорее всего поздняя.

Лэнсинг обнял Мэри и прижал к себе. Она положила голову ему на плечо.

— Я не могу оставить вас здесь одну, — прошептал он. — У меня внутри все обрывается при одной мысли об этом.

— Вы должны это сделать.

— Я могу пойти на север один. А Юргенс побудет с вами.

— Нет, я хочу, чтобы вы шли вдвоем. Здесь безопасно, а кто знает, что вы встретите на севере? Будьте благоразумны, вам придется подчиниться обстоятельствам.

— Я все понимаю, но черт бы побрал здравый смысл! Я просто не могу бросить вас.