Значит, у грека Склавы играли на бильярде, пили кофе и обделывали всякие дела.

Кроме медвежатников существовали домушники (те, кто воровал по домам), карманники (о них говорит само название) и дворники. Эти «обрабатывали» дворы, в которых постоянно висело белье, выветривались костюмы, шубы, ковры.

Уже в конце 1919 года, когда я вернулся домой, у нас украли ковер. Я дико расстроился, потому что довольно хорошо играл в бильярд и никогда не задавал вопроса моим партнерам: «Чем они занимаются?» И придя на игру в кофейню к Склаве, сказал во всеуслышание:

— Я удивляюсь! Говорят, что у вас — урок — есть честь?! Я с вами — на равных — играю на бильярде, а у меня сперли ковер?!

Произошло некоторое замешательство:

— Иосиф Леонидович! Этого не может быть! Это не наши! Сделал нехорошее дело кто-то из приезжих!

— Я не знаю, приезжий или местный, но факт остается фактом! Причем любимый ковер деда, а я не хочу его расстраивать! В общем, ребята, как хотите, но ковер чтобы мне вернули!

— Вы дайте нам сутки. Завтра, конечно, мы найдем ваш ковер. Только опишите его.

Я описал ковер, как мог. Меня внимательно слушали, запоминая. И сказали:

— Если сделал такое кто-то из наших, чтобы не смущать человека, условимся: он позвонит три раза, а вы сразу не открывайте! Ковер будет на пороге.

И что вы думаете?! На следующий день после завтрака раздалось три звонка. Дед говорит:

— Ну, я сейчас набью морду!

— Не выходи, дедушка! Я обещал, что не будем трогать. Подожди!

Мы подождали несколько минут. Я открыл парадную дверь: лежал ковер. Конечно, не наш… но лежал.

Вот какие были люди!

Как я сказал, город — богатый. Но что значит «богатый»? Конечно, много было и бедных людей. Однако имелись просто богачи! Самым богатым в Ростове и Нахичевани (хотя эти два города по-разному назывались, они, фактически, составляли единое целое. Границей являлся пустырь. На нем впоследствии построили Ростовский драматический театр) — самым богатым человеком в этих двух городах являлся грек по фамилии Кундури. Он был холост. Банкам не доверял. Деньги хранил — берег — дома в огромном сундуке. Нажималась кнопка, автоматически поднималась крышка, и звучала мелодия: «Пой, ласточка, пой…»

Кундури давал деньги в рост. Чуть побольше банковского процента, ненамного. Поэтому, когда кто-то нуждался срочно в наличных, он мог одолжить у Кундури.

Об этом знали все. И как будто такое дело могло бы стать легкой наживой для налетчиков?.. Но Кундури все это учел. У него служили два брата — лезгина. Они дежурили через сутки. Один день — один брат со своими тремя сыновьями, другой день — другой брат с четырьмя сыновьями.

Кундури выписал из-за границы пулемет «Виккерс»…

Долго ли коротко рассказывать: знаменитый экспроприатор Юга — Савицкий — четырежды пытался совершить налет на Кундури и все — мимо: ни один не удался! Такой была у грека вооруженная охрана.

Но кроме денег у Кундури был еще рак. И представьте себе, что эту по нынешним понятиям неизлечимую болезнь вылечила травами старуха — полуколдунья, полузнахарка — армянка из станицы Чалтырь.

Кундури отвалил ей сто тысяч и подарил жеребца Алмаза, которого впоследствии купил мой дед для меня.

До того как Кундури вылечился, если он шел по улице или гулял по аллее клубного парка, люди говорили: «Вон идет Кундури с раком!»

Поправившись, Кундури решил жениться. Ничего подходящего в Ростове он не нашел и обратился к Чарахчьянцу — хозяину кафешантана «Марс», который каждый год выезжал за границу. Кундури сказал ему:

— Поищи, Степан, может быть, там найдешь что-нибудь подходящее?

И Чарахчьянц увидел в Мадриде женщину удивительной красоты: испанскую танцовщицу Кармен Лопец. Аккомпанировал ей на гитаре ее отец — Виктор.

Предыдущие фотографии женщин, которые присылал из-за границы Чарахчьянц, Кундури браковал. Когда же он получил фото Кармен Лопец, — последовал ответ «заказчика»: «Вроде подходит… Приведи в порядок».

Лопец свозили в Париж. Купили ей туалеты и драгоценности, и Чарахчьянц повез красавицу испанку выходить замуж за грека Кундури в Ростов-на-Дону.

В дом на встречу с невестой были приглашены дед Прут, поскольку Кундури дружил с ним, казенный раввин Хаитович, вся городская знать. Были, правда, одни мужчины. Дед взял меня с собой. Мне было 10 лет.

Позвонил Чарахчьянц с вокзала, что они прибыли, и Кармен повезли к Кундури. Кундури жил в Нахичевани в роскошном особняке.

Двери гостиной открылись, и Чарахчьянц произнес по-французски: «Антрэ!» — «Войдите». Вошла красавица женщина и, подбоченившись, оглядела зал, выискивая глазами своего будущего супруга.