Ни говоря ни слова он начал перекладывать всякую мелочь из карманов рубашки в карманы джинсов. Потом начал расстегивать пуговицы…

– Э, братан… Пошутили же… - неуклюже попробовал отбояриться Глинный

Принц бросил ему рубашку на колени.

– Один размер. Носи - огорчусь…

Глинный неловко забрал рубашку.

– Не парься… - пробурчал он смущенно и раздосадовано - говорю же, не наша тема.

– Конкретно. Кто она, чем занимается. Под кем ходит?

– Маха это. Она тут недалеко живет. Со старшими куролесит.

– С кем?

Пацаны переглянулись.

– Ты бы не влезал…

– Мое дело. С кем?

– Над тобой живет. Погоняют Шмелем.

– Кто он?

Пацаны снова переглянулись.

– Барыга это… Бывший. По крупнякам работает. Весь центр под ним, герыч расталкивает. Сам бывший барыга, а сейчас над всеми центровыми барыгами барыга. Он с чехами в близких туда лучше не соваться…

– Надо мной живет?
– Принц вспомнил, как бабушка ругалась на какого то соседа сверху, что устроил в доме притон

– В том же доме. Тут такие разборки были…

– Подробнее.

– С прошлой осени закрутилось. У этой самой Махи на хате квартирант жил. Азербот с рынка. Мать ее потрахивал ну и работала она у него на рынке там… Так вот, там какая то разборка началась… короче потом этого азербота чехи в ж… вы…ли. И община азеровская утерлась, ничего не сделали, а азер этот из города свалил. Оно понятно, петухом то ходить…

– И чо с того?

– Ходили слухи, что этот азер не только мать потрахивал, но и… Он сам об этом на рынке трындел. А потом и его…

Принц сплюнул.

– Так она…

– Торчит она… - глухо сказал Глинный - и конкретно торчит. Шмель ее трахает, ну и… подкинет пару доз. Базар идет, что она ему в натуре по душе… Так что забыл бы ты про нее, старшой, вляпаешься ведь…

Саня Принц встал, потянулся. В одной легкой куртке без рубашки было… свежо, дневной жары уже не было, но он на это не обращал внимания.

– Мое дело.

Писать про это сложно. Больно. И страшно. До ужаса страшно, потому что такого просто не должно быть. Не должно и все тут. А те, кто делают все, чтобы это было, те, кто убивает наших детей - должны висеть на ближайшем дереве в петле из проволоки. Только так и никак иначе.

Но это есть. Таких историй тысячи. И писать про них надо - потому что порождения ночи боятся света, а твари, что "торгуют счастьем" боятся правды. Боятся правдивого слова про них самих и про их жертв. И поэтому - слово должно быть сказано. Чего бы это не стоило.

Как Маха стала наркоманкой, стала торговать своим телом за дозу? Как это все могло произойти в пятнадцать лет с девчонкой, которая должна только и думать, что о первых воздыхателях, да о том в какой институт надо поступать? А вот так и произошло. Как это обычно происходит - так произошло и тут.

Маша была из хорошей, интеллигентной семьи, ее отец был профессором местной консерватории, а мать - главным бухгалтером завода. В семье стоял настоящий рояль, жили они в центре в хорошей квартире, родители окружали ее вниманием лаской и теплом, как могли. Устроили в школу - в хорошую школу, в одну из лучших школ города. Устроили в музыкальное училище - до того как началось она подавала надежды…

Беды начались, когда рухнула страна.

Когда рухнул Советский союз - работа профессора в консерватории из престижного постепенно превратилось в работу для лохов, лузеров, отстоя. Отец долго пытался устроиться - но, наверное, старого пса новым фокусам не обучишь. Он так и умер - год назад, бедный, жалкий и неустроенный, всеми покинутый и забытый. Он не мог найти понимания и поддержки даже у своей жены - наверное, поэтому и умер.

Мать работу свою тоже потеряла - но в отличие от отца устроиться в жизни смогла. Пошла работать на рынок, торговала сначала шмотьем, привозимым из Турции и Китая. Потеряла деньги в девяносто восьмом, пошла работать на других людей. Всю торговлю продуктами питания в этом городе держала азербайджанская община - они и наркотиками торговали, пока их чеченцы не вышибли с этого рынка. Вот так и стала их мать - продавцом, потом главным бухгалтером, только не на заводе, а у некоего Гасана как-то-там-Задэ, жирного, золотозубого, дурно пахнущего и плохо говорящего по-русски мужика в кожаной куртке, владельца десятка торговых точек. Заодно она стала и его подстилкой. "Русский биляд" - вот как это называется. Осуждаете? Дело ваше, только Библию не забывайте. Не судите да не судимы будете…

Знал ли отец? Да знал, конечно. Знал и молчал. Годами молчал, не смея ничего сказать. Так и умер с этим знанием.

Сразу после похорон Гасан переехал жить к ним - в конце концов, четырехкомнатная квартира в центре, не в самом престижном сейчас районе - но все равно в центре. Платить за съемную не надо. И "русский биляд" под боком.

Дальше рассказывать что случилось? Или сами догадаетесь? Вот-вот.

Это произошло на седьмой день, как "дядя Гасан" переехал к ним. Мать задержалась на работе - отчетность конец квартала. А дядя Гасан приехал домой. Приехал как всегда пьяный, веселый, шумный, пахнущий чесноком и какой-то дрянью, прошел на кухню, долго там возился. Потом подошел к ее двери.