Он не сотрудник, не член команды - наследство купленного нами три года назад мелкого банка. Не знаю, кем он приходился его бывшему владельцу, но одним из условий сделки было сохранение за ним должности, пусть уже и на начальника департамента, а лишь отдела, но должности позволяющей досидеть до пенсии. А мы и не против, толка от него не много, так хоть удовольствие получить. Вот так он и стал мальчиком для битья.

Как в школе, обязательно в классе найдется какой-нибудь изгой над которым с удовольствием будут потешаться одноклассники, самоутверждаясь и зарабатывая дешевый авторитет на его унижении. В мои школьные годы, в нашем классе, тоже такой был - Лёшка Ковалев. Здоровый черт, самый высокий в классе, толстый, в пределах разумного, и, что неожиданно, довольно сильный, но рохля и слюнтяй невозможный. Кругленькое личико с пухлыми щечками, коровьи глаза с откровенно бабскими длиннющими ресницами и руки с длинными пальцами профессионального пианиста. Лупили его все и с удовольствием и, что самое замечательно, никто не мог сказать, что обижаемый самый слабый. Этого «слабочка» один раз довели до состояния берсерка - партами кидался легко подхватывая их одной рукой.

Весело было. Он еле-еле досидел до восьмого класса и ушел учиться в школу милиции. Выучился, что интересно, дольше не пролез и оказался на какой-то бумажной должности в местном ОВД заставив всех его бывших обидчиков серьезно задуматься. Серьезно, но не надолго - вышибли его из милиции примерно через год - застукали на рабочем месте активно мастурбирующего на картинки с детской порнографией. И в его сейфе целую кучу кассет нашли с аналогичным содержимым. Шума не поднимали, просто уволили, типа «по собственному».

Последний раз я его видел лет 10 назад сидящим на месте охранника в каком-то затрапезном продуктовом магазине. То же круглое личико, большие ресницы, мощное, но обрюзглое тело и журнал сканвордов в руках. Стереотипный охранник - существо без прошлого, настоящего и будущего. Вот и Виталий Петрович, как это Лёшка - не человек, лишь существо, homo erectus: доверчив, наивен и глуп. Глуп как пробка, чем я охотно пользуюсь доставляя Ларисе и себе удовольствие.

Лариса смотрит на меня. Для всех в ее взгляде лед и смерть, но не для меня. Я знаю: её щеки разрумянились вовсе не от сдерживаемой злобы, во взгляде не злость - похоть. Похоть дарящая приятную истому предвкушения, пропитывающая соком ежедневку и заставляющая подрагивать пальцы. Незаметно подмигиваю - мгновенная, незаметная и недоступная остальным улыбка, улыбка только для меня. Довольна.

– Александр Евгеньевич, ознакомьте всех с вашими заключениями.
– Оставляет в покое жертву Лариса уступая мне место. Тушка разделана, мяско отбито, пришло мое время, время повара что приправит блюдо душистыми специями.

Киваю, поднимаюсь, докладываю по памяти, легко, отрешенно, слова льются как запись из диктофона. Говорю и наслаждаюсь видом оставшегося от начальника аналитического отдела кровавого фарша. Говорю и наслаждаюсь насытившейся Ларисой: непринужденная поза, в глазах лед, но вижу не его, а спрятанные под столом раздвинутые ноги, вижу её сок с которым уже не справляется прокладка и он пропитывает брюки. Я вижу как ее левая рука стискивает коленку, как подрагивают и рвутся в истекающие недра пальцы. Я вижу и наслаждаюсь, наслаждаюсь её подавляемым до поры желанием, наслаждаюсь вместе с ней еще раз с удовольствием проматывая пройденный путь к креслу слева от её трона.

Мне 33 года, я молодой и недовольный зам начальника отдела, только что устроившийся на работу. Мой начальник - недалекий сноб и законченный онанист занимающий свой пост исключительно по причине родства с какой-то шишкой из ЦБ. Подставил я его красиво, провернув с Серегой, тогда замом начальника нашего департамента, элегантную многоходовку. Подсунутая на подпись неприметная бумажка, небольшой слив конкурентам, внутреннее расследование, проверка из ЦБ, шум, гам, тарарам, а тут еще и служебный компьютер битком набитый жесткой порнухой. Родственничка естественно быстро убрали, от греха подальше. А кто шум поднял?
– Правильно - начальник департамента. Его следом - цэбешная шишка обиды родственника не простил, хоть тот и сам виноват. Сергей становится начальником департамента, а я начальником отдела. А через три месяца вторым замом Сергея.

На новом уровне такие интриги уже не в ходу, тут за каждым «топом» кто-нибудь стоит, большой и важный, с погонами или связями, а то и тем и другим. Конечно есть исключения, своим умом на должность севшие, настоящие «Топы». Но к таким на хромой козе не подъедешь, интриги нижестоящих они загодя чувствуют. Легко можно доиграться и вылететь с волчьим билетом. Год притирался, присматривался, примерялся и обратил внимание на некоторые странности в поведении Ларисы Алексеевна, на то удовольствие с которым она разделывает провинившихся. Её все боялись, трепетали, и на порки старались не нарываться. Но и уважали признавая в ней профессионала высочайшего класса.

Со своей стороны, к слову, она всегда была справедлива и по мелочи набедокуривших лишь слегка журила, человека от этого «слегка» правда потом валерианкой отпаивали, но и ей радости процесс не доставлял. Серьезные же промахи заслуживающие основательной публичной порки были редки, вот я и организовал ей удовольствие. Она баба умная, быстро просчитала кто жертвы поставлять начал и, спустя год, я был уже начальником департамента. Жертвы стали «жирнее», а я уперся в тупик - что дальше?

Лариса, кстати, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, выглядела максимум на сорок, и то не все бабы в сорок так выглядят. Не замужем и никогда не была, детей нет. Подтянутая фигура, упругий зад почти без целюлита, высокая грудь - явно без пластики не обошлось. Над лицом тоже хирурги потрудились основательно. Короче - мечта, бешеная смесь красоты и опыта. Через два месяца я решился - принес в жертву себя. Демонстративно и открыто подставился. То, что она поняла намеренность моих действий - факт. Распятие меня любимого она устроила поздним вечером, без свидетелей. И тут я смог ее удивить: трусливо огрызался, тонко язвил - злил её играя роль непокорного раба.

Через пять минут Лариса была в ярости, еще через три залепила мне пощечину, я ударил в ответ. Она опешила и я ударил снова. Пощечина, обычная легкая пощечина, шлепок расслабленной кистью с целью лишь обозначить позицию, не сделать больно, нет, но сколько в ней унижения. По мне, так лучше кулаком в зубы, чтоб сразу понятно - отвечай, бей в ответ, ломая и выбивая. Но пощечина, мерзкая, обидная пощечина - другое. От такого шлепка легко можно прийти в ярость и начать лупить вовсе не задумываясь о сопоставимости ответа. Обида и унижение перевесят и сломанный нос и отправившиеся гулять зубы. Лариса ответила. Вернее попыталась ответить, я легко перехватил её руку, кувырок, подсечка и вот я уже восседаю на прижатой к полу женщине.