— Я имею в виду, если бы я татуировала имя Даниэля на теле, это означало бы, что я люблю его еще больше, чем я уже люблю?

— Это символ, Люси. — Билл выпустил скрипучий вздох. — Ты слишком буквальна. Подумай об этом так: Даниэль это первый красивый мальчик, таких Лулу никогда не видела. Пока его не выбросило на берег несколько месяцев назад, весь мир этой девушки был ее отец и несколько толстых туземцев.

— Она — Миранда — сказала Люси, вспоминая любовный роман "Буря", который она прочитала в десятом классе на семинаре про Шекспира.

— Как это цивилизовано для тебя! — Билл одобряюще скривил свои губы. — Они похожи на Фердинанда и Миранду: красивый иностранец терпит кораблекрушение на ее берегах…

— Так, конечно это была любовь с первого взгляда для Лулу, — пробормотала Люси. Это было тем, чего она боялась: та же самая беспечная, автоматическая любовь, которая обеспокоила ее в Хелстоне.

— Правильно, — сказал Билл. — У нее не было выбора, кроме как влюбиться в него. Но вот что интересно, так это Даниэль. Ты видишь, он не должен был учить ее обрабатывать сотканный парус, или получать доверие ее отца, принося стоящую сезона рыбу, лечить, или показывать, — Билл указал на влюбленных на пляже — соглашается татуировать все его тело полностью, согласно ее местному обычаю. Этого было достаточно, даже если бы Даниэль только что обнаружился. Лулу любила бы его все равно.

— Он делает это, потому что — подумала Люси вслух. — Потому, что он хочет заслужить ее любовь. Потому что иначе, он только использовал бы в своих интересах их проклятие. Потому что независимо от того, каким кругом они связаны, его любовь к ней … настоящая.

Значит, почему Люси не была полностью убеждена?

На пляже сидел Даниэль. Он обнял Лулу за плечи и начал ее нежно целовать. Его грудь кровоточила от сделанной татуировки, но ни один из них, казалось, не заметил. Их губы только разошлись, они не переставали смотреть друг на друга.

— Я хочу уйти сейчас, — внезапно сказала Люси Биллу.

— Правда? — Билл моргнул, вставая на ветке дерева, как будто она поразила его.

— Да, правда. Я получила то, для чего я пришла сюда, и я готова идти дальше. Прямо сейчас. — Она, тоже, попыталась встать, но ветка, закачалась под ее весом.

— Гм, хорошо. — Билл взял ее руку, чтобы удержать ее. — Куда?

— Я не знаю, но давай поспешим. — Солнце опускалось за горизонт позади них, удлиняя тени влюбленных на песке. — Пожалуйста. Я хочу оставить в памяти хоть что-то хорошее. Я не хочу видеть, как она умирает.

Лицо Билла менялось и гримасничало, но он ничего не говорил.

Больше Люси не могла ждать. Она закрыла глаза, и позволила ее желанию призывать Предвестника. Когда она открыла глаза снова, она смогла различить дрожь в тени соседнего дерева маракуйи. Она сконцентрировалась, вызывая ее со всей своей энергией, пока Предвестник не начал дрожать.

— Давай же. — сказала она, стиснув зубы.

Наконец, Предвестник освободился, пронесся от дерева по воздуху, и завис прямо перед ней.

— Полегче, — сказал Билл, паря над ветвью. — Отчаяние и Путешествие в предвестнике не очень хорошо совмещаются. Как соленые огурцы и шоколад.

Люси уставилась на него.

— Я имею в виду: не поддавайся отчаянию настолько, чтобы потерять из виду то, что ты хочешь.

— Я хочу убраться отсюда, — сказала Люси, но она не могла превратить тень в устойчивую форму, независимо от того как сильно она старалась. Она не смотрела на влюбленных на пляже, но тем не менее она чувствовала, что темнота сгустилась в небе над пляжем. Это не были облака дождя. — Поможешь мне, Билл?

Он вздохнул, достигнув темной массы в воздухе, и потянул ее к себе. — Это твоя тень, твоя реализация. Я управляю ею, но это — твой предвестник и твое прошлое.

Люси кивнула.

— Это значит, ты не знаешь, куда она перенесет нас, и я не несу за это ответственности.

Она опять кивнула.

— Тогда ладно. — Он потер Предвестник, пока он не стал более темным; тогда он поймал темное пятно пальцем и дернул за него. Это работало как своего рода ручка двери. Хлынул запах плесени, заставляя Люси кашлять.

— Да, я тоже чувствую этот запах — сказал Билл. — Он старый. — Он жестикулировал пропуская ее вперед. — Дамы первые.

ПРУССИЯ 7 января 1758

Снежинка поцеловала нос Люси.

Потом еще и еще, и больше, пока буря порывами не заполнила воздух и пока весь мир не стал белым и холодным. Она выдохнула большое облако воздуха в холод.

Так или иначе она знала, что они в конце концов окажутся здесь, хотя она была не совсем уверена в том, где они были. Все, что она знала, это то, что после-полуденное небо было темным, бушевал яростный шторм, а мокрый снег просачивался сквозь ее ботинки, промораживая ее до костей.