Она взяла тунику и юбку, но отмахнулась от ожерелья. Она видела достаточно костей. — Нет, спасибо.

— Ты хочешь не выделяться? Тогда ты должна это носить.

Превозмогая отвращение, она обмотала этим свою голову. Отполированные кости были натянуты вдоль некоторого волокна. Ожерелье было длинным и тяжелым, но Люс напустила довольный вид.

— И я думаю, это — он дал ей окрашенную металлическую ленту — пойдет к твоим волосам.

— Где ты взял все эти вещи? — спросила она.

— Это твое. Я имею в виду, это не твое — Люсинды Прайс, но это твое в большом космическом смысле. Это принадлежит тебе, это часть этой жизни — жизни Икс Куэт.

— Икс кого?

— Икс Куэт. Твое имя в этой жизни, означающее "маленькая змея". — Билл наблюдал, как изменялось её лицо. — Это было ласковое обращение в культуре Майя. Вроде.

— Это то же самое, что и твоя голова, насаженная на палку — честь?

Билл закатил каменные глаза. — Хватит быть этноцентричной. Это означает, что мышление твоей собственной культуры является высокомерным по отношению к другим культурам.

— Я знаю, что это значит, — сказала она, управляясь с лентой в её грязных волосах. — И я не высокомерна. Я просто не думаю, что моя голова, застрявшая на одной из таких стоек, будет так уж замечательной. — Послышалось слабое бреньчание, похожее на далекий барабанный бой.

— Это именно то, что сказала бы Икс Куэт! Ты всегда была немного отсталая!

— Что ты имеешь в виду?

— Видишь ли, Икс Куэт — родилась во время Уаеб, которые составляют эти пять нечетных дней в конце года майя, все возвращаются к реальности и суевернию о том, что они не вписываются в календарь. Отчасти как дни високосного года. Не слишком-то удачливо родиться во время Уаеб. Таким образом никто не был потрясен, когда ты выросла, чтобы быть старой девой.

— Старой девой? — спросила Люси. — Я думала, я никогда не жила после семнадцати…более или менее.

— В семнадцать, здесь, в Чичен-Ице, ты уже стара, — сказал Билл, порхая, его крылья жужжали от трепета. — Но это верно, ты никогда не жила более семнадцати лет в прошлых жизнях. Это было ясно из тайны относительно того, почему в целой жизни Люсинды Прайс тебе удалось находиться так долго.

— Даниэль сказал, что это потому, что меня не окрестили. — Теперь Люси была уверена, что она услышала барабаны — и что они были близко. — Но как это может иметь значение? Я подразумеваю, что Икс Куэт тоже не крестили…

Билл пренебрежительно махнул своей рукой. — Крещение — только слово для, своего рода, процесса или соглашения, в котором требуется твоя душа. Примерно у каждой веры есть что-то подобное. Христианство, Иудаизм, Ислам, даже религия майя, которая проходит торжественным маршем, что сейчас и произойдет — он кивнул в сторону, от куда доносился звук барабанов, которые были теперь настолько громкими, что Люси задавалась вопросом, должны ли они скрыться — у них у всех существует особенный вид причастия, в котором они выражают свою преданность богу.

— Таким образом я жива в моей текущей жизни в Мече, потому что мои родители не крестили меня?

— Нет, — сказал Билл, — Ты можешь быть убитой в текущей жизни в Мече, потому что твои родители не крестили тебя. Ты жива в своей текущей жизни, потому что, хорошо … никто действительно не знает почему.

Должно быть, была причина. Возможно это была лазейка, о которой говорил Даниэль в больнице в Милане. Но даже он, казалось, не понял, как Люс был в состоянии путешествовать через Предвестники. С каждой жизнью, которую она посетила, Люс могла чувствовать, что стала ближе к воссоединению частей ее прошлого вместе …, но она еще не воссоединилась.

— Где деревня? — она спросила. — Где люди? Где Даниэль? — Барабаны становились настолько громкими, что ей пришлось повысить свой голос.

— О, — сказал Билл, — они находятся по другую сторону tzompantlis.

— Чего?

— Этой стены из голов. Пойдем, ты должна увидеть это.

Через открытые пространства в стенах из черепов танцевали вспышки света. Билл загнал Люси к краю стены из черепов и жестом попросил ее смотреть.

За стеной целая цивилизация парадом проходила мимо. Длинная линия людей танцевала и била ногами напротив границы утоптанной грунтовой дороги, вьющейся между костями во дворе. У них были шелковистые темные волосы и каштановые глаза. Они были в возрасте от трёх лет до достаточно старого возраста, чтобы бросить вызов предположению. Все они были яркими, красивыми, и странными. Их одежда была редка, в основном из шкуры животных, которая едва покрывала тело, демонстрируя татуировки и раскрашенные лица. Это было самое замечательное искусство рисования по телу — сложные, красочные описания ярко крылатых птиц, солнц, геометрических фигур, обвивающих их спины, оружие и груди.

На расстоянии были здания — аккуратная сетка строений из обесцвеченного камня и группа меньших зданий с жильем с покрытыми соломой крышами. Кроме того, были джунгли, но листья их деревьев выглядели увядшими и ломкими.

Толпа прошла торжественным маршем, не увидев Люси, охваченную безумством их танца. — Подойди! — сказал Билл, и вытолкал ее в поток людей.

— Что? — крикнула она. — Идти туда? С ними?

— Это будет забавно! — кудахтал Билл, летя вперед. — Ты знаешь, как танцевать, не так ли?