За исключением того, что это давное лицо Кэма на было таким строгим и беспокойным. Это было выражение, которое Даниэль не видел на Кэме уже тысячелетия. Вероятно, с этого самого момента.

Лилит остановилась позади Кэма и обернула руки вокруг его шеи так, чтобы ее ладони лежали на его сердце. Не поворачиваясь и не говоря ни слова, Кэм взял и сложил чашечкой ее руки в своих. Они оба закрыли глаза от удовольствия.

— Это действительно кажется слишком личным, — сказала Шелби. — Должны ли мы быть здесь — я имею в виду, я чувствую себя странно.

— Тогда уходите, — сказал Даниэль медленно. — Не устраивайте сцен по пути назад…

Даниэль прервался. Кто-то шел к Кэму и Лилит.

Молодой человек был высокий и загорелый, одетый в длинную белую одежду, и нес толстый свиток пергамента. Его светлая голова была опущена вниз, но было очевидно, что это Даниэль.

— Я не уйду. — Майлз посмотрел на прошлое я Даниэля.

— Постой, я думала, что мы только что отослали того парня назад в Предвестнике, — сказала Шелби, запутавшись.

— Это более поздняя версия прежнего меня, — объяснил Даниэль.

— Он говорит, более поздняя версия прежнего меня! — фыркнула Шелби. — Сколько именно Дэниэлей существует?

— Он пришел из будущего, на две тысячи лет позже, а не с момента, где мы находимся прямо сейчас, который все еще является одной тысячей лет в прошлом, от нашего времени. Тот Даниэль не должен был быть здесь.

— Мы на три тысячи лет в прошлом, прямо сейчас? — Спросил Майлз.

— Да, и Вы действительно не должны быть здесь. — Даниэль смутил Майлза. — Но это прошлая версия меня — он указал на парня, который остановился рядом с Кэмом, и Лилит. — принадлежит этому времени.

На том берегу реки Лилит улыбнулась. — Как ты, Дэни?

Они наблюдали, как Дэни опустился на колени рядом с парой и развернул свиток пергамента. Даниэль вспомнил: Это была их лицензия на брак. Он написал все это себе на арамейском языке. Он должен был совершить обряд. Кэм попросил его месяц назад.

Лилит и Кэм перечитывали документ. Им было хорошо вместе, вспомнил Даниэль. Она писала песни для него и проводила часы, выбирая полевые цветы, вплетая их в его одежду. Он отдал всего себя ей. Он слушал ее мечты и смешил ее, когда ей было грустно. Это были лучшие стороны их обоих, и когда они спорили, целое племя слышало об этом — но ни кто из них еще не был таким темным, какими они станут после их разрыва.

— В этой часть прямо здесь, — сказала Лилит, указывая на строку в тексте. — Здесь говорится, что мы будем обвенчаны у реки. Но ты знаешь, что я хочу быть обвенчана в храме, Кэм.

Кэм и Даниэль переглянулись. Кэм коснулся руки Лилит. — Моя любовь. Я уже говорил тебе, что я не могу.

Что-то горячее появилось в голосе Лилит. — Ты отказываешься жениться на мне на глазах у Бога? В единственном месте, где моя семья одобрит наш союз! Почему?

— Стоп, — прошептала Шелби по другую сторону течения. — Я вижу, что происходит. Кэм не может жениться в храме…, он не может даже ступить в храм, потому что…

Майлз тоже начал шептать: — Если падший ангел входит в прибежище Бога…

— Все загорается, — закончила Шелби.

Нефилимы, конечно, были правы, но Даниэль был удивлен своим собственным разочарованием. Кэм любил Лилит, и Лилит любила Кэма. У них был шанс сделать их любовь счастливой, и к черту, то, на сколько Даниэль был обеспокоен, да и все остальное. Почему Лилит так настаивала на браке в храме? Почему Кэм не смог дать ей хорошее объяснение своего отказа?

— Я не войду туда. — Кэм указал на храм.

Лилит почти рыдала. — Тогда ты не любишь меня.

— Я люблю тебя больше, чем я когда-либо мог представить, но это ничего не меняет.

Стройное тело Лилит, казалось, раздулось от гнева. Могла ли она почувствовать, что было что-то большее в отказе Кэма, чем просто какое-то желание отказать ей? Даниэль так не думал. Она сжала кулаки и издала длинный, пронзительный крик.

Казалось, земля затряслась. Лилит схватила запястья Кэма и прижала его к дереву. Он даже не сопротивлялся.

— Моей бабушке ты никогда не нравился. — Ее руки дрожали, когда она держала его. — Она всегда говорила самое страшное, а я всегда защищала тебя. Теперь я это вижу. В твоих глазах и твоей душе. — Ее глаза сверлили его. — Скажи это.

— Сказать что? — спросил Кэм испугано.

— Ты — плохой человек. Ты… я, знаю, кто ты.

Было ясно, что Лилит не знала. Она цеплялась за слухи, которые облетели общину, что он был злом, колдуном, членом оккультизма. Все, что она хотела, это услышать правду от Кэма.