Дверь распахнулась и вошла Звента-Свентана. Она с вызывающей улыбкой смотрела на Марию Магдалину, уперев руки в пышные бедра. – Ну вот и верь вашим обещаниям. Вы обещали не вмешиваться в нашу операцию!

Мария Магдалина выглядела удивленной – Я ничего не знаю, ни о какой договоренности. С вами, у нас нет, и не может быть договоров.

Звента обращалась уже к Джакару – Она, конечно, тебе все уши прожужжала, какие мы, шебраны плохие, и какие они высоконравственные, ведь так?

– Она вылечила меня, Звента.

– И всего-то? А может она сделать так! – И Звента скинула с себя платье, распустила волосы, и прошла к Джакару. – Посмотри на меня, Джакар! Она не может этого, потому что это старая мумия. – И торжествующе отошла. Спор между посланницами радетелей переходил чисто в женский спор и Джакару не хотелось увидеть, как они будут кусаться и рвать друг у друга волосы. Но Мария медленно встала и тихо сказала Звенте. – Я требую, чтобы вы не нарушали наших законов. Пока еще их устанавливаем здесь мы.

Звента тоже угомонилась и одела платье. Она нажала кнопку звонка, и в двери показались автоматчики. Она указала пальцем на Марию – Эта дама не знает, как отсюда выйти. Проводите ее.

Когда она уходила, Звента крикнула ей вслед – И запомни, это арендованная нами территория, и я не потерплю еще кого-либо из вас здесь без приглашения.

Указав пальцем на Джакара, Звента что-то шепнула автоматчику на ухо. Тот кивнул и молниеносно вкинул винтовку, так что Джакар только успел отметить хорошую тренированность бойца, падая со шприцом в груди.

6 мая 8:00. Где-то в лесу.

Утро встретило Джакара солнечным светом. Он встал и прошёлся по комнате, осматриваясь. Голые стены тускнели серым бетоном, посередине стояла стальная раскладушка, а на табурете лежат; канефлянский военный устав и стопка водки. Джакар похмелился, немного освободившись от головной боли, и отметил, что более ничего в комнате нет.

Вероятно услышав его шаги, в комнату вошел солдат. Он на вытяжку стоял перед Джакаром, делая под козырек. Джакар вспомнил его лицо – вчера он хорошо охаживал его сапогами, но сделал вид, что не узнал палача. Солдат отреагировал на «вольно» и разложил на табурете пятнистую военную форму. Джакар, заметил на ней капральские нашивки и усмехнулся. – Свободен!

Солдат щелкнул каблуками и вышел.

Натянув мешковатую форму, Джакар отметил, что, несмотря на её неказистый внешний вид, та довольно удобна, и хорошо скрывает на местности. Да, это не аргонские белые кителя – не кителя – мишени. Среди обмундирования лежал пояс с портупеей. В портупее оказался большой автоматический пистолет с полной обоймой. Джакар удивился и снял его с предохранителя – так, на всякий случай.

Выйдя в коридор, он отметил казарменность обстановки. Голые стены и плакаты на канефлянском языке. Снаружи это казалось раем, а внутри за золочеными рамами солдаты драили разошедшиеся полы. По коридору ходило много военных, и Джакар скомкав кепку, засунул ее в карман – не козырять же ему канефлянам. Какой-то сухопарый капрал протянул ему руку – Рад служить вместе. Я Грозомир Трухан, из твоего взвода.

– Очень рад. – Процедил Джакар сквозь зубы – а я Джакар Джойстер Аргонский – бывший аргонский император.

Капрал пожал плечами – Да ты не обижайся, война давно уже закончилась, солдат. Давай, хватим за знакомство, да скоро к полковнику нам.

Джакар пошёл за ним в такую же (один к одному) комнату, и сел на стул, такой же, как тот, который он вчера разбил об полковника. Увидев, как Джакар осматривает стул, капрал Трухан заржал. – Хорошо ты Мелкого вчера огрел. Он, падла, давно того заслужил.

– Ага, то-то вы меня потом сапогами отходили.

– Так мы тебя слегка погладили. Если бы били, не было бы уж тебя. А если бы не мы, полковник со злости и стрельнуть бы тебя мог. Благодари хозяйку, её полковник как огня боится. Не знаешь, кто она?

– Да шут ее знает, то ли любовница полковника, то ли генерала, то ли императора вашего.

– А-а-а, ну тогда понятно.

Капралы выпили какую-то жуткую сивуху, и, закусив, помолчали.

Джакар спросил Трухана. – Ты во время войны где был?

– На Кафее.

– Да, досталось там вам кровушки похлебать. Хоть и канефлянская ты рожа, а все равно жалко. Сколько ранений?

– Пять. Осколки все. А ты где?

– Главнокомандовал одно время. Потом в Серазе сидел.

– А, черт, забыл… Ладно, извини.

Капралы снова выпили и, зажевав, какой-то пахучей штукой из мяты, чеснока и машинного масла, пошли к полковнику.

Мелкий, злобно вперившись в Джакара, проскрежетал зубами. Но промолчал. Голова у него была перевязана, и из-под фуражки выступали бинты.