Он положил на стойку пакет и хватил ножом по завязкам. Деньги, аккуратно сложенные в пачки, но не перевязанные рассыпались вокруг разноцветным ковром.

– Привет, Шиншилла. Вот, принес свой должок.

Женщина подняла голову и радостно посмотрела на Джакара.

– Привет. Это мне?

– А кому же еще? Бери, но с условиями.

Шиншилла встала и, подойдя к Джакару, обняла его.

– Ты снова на ногах?

Джакар отстранил ее, и, глядя в глаза четко разделяя слова, объяснил:

– Ты берешь деньги, свою дочь и летишь на своей вертушке куда хочешь. В течение трех дней вас здесь быть не должно, а потом можете возвращаться. Вот мое условие.

– Почему? Что случилось?

– Здесь будет бой, возможно последний для меня. Мне как-то неохота, чтобы он был последним для вас. Кстати вовсе не по гуманным соображениям – просто хочу доказать себе и другим, что стоящие вокруг меня люди иногда остаются живыми. Бери деньги и садись в вертолет.

– На кого мне оставить Белькатир?

Джакар смял перед ее глазами кучу денег. – Этого тебе мало? Здесь несколько миллионов, как я понимаю! Оставь на меня. Вся прислуга должна меня слушаться, шлюхи, механик, пианист ваш грёбаный.

Шиншилла, разговаривая с Джакаром, быстро собирала деньги в пластиковый мешок.

– А себе ты сколько взял? – спросила она Джакара.

– Нисколько. У меня нет гримерной, чтобы ее обклеивать.

Шиншилла осмотрела деньги.

– Здесь полновесная валюта – уплавы и интелы. На них можно жить как боги!

– Вот и живите с миром.

Шиншилла, собрав деньги, с удивлением смотрела на Джакара.

– Может быть ты что-то хочешь? Хочешь мою дочь? Она не была ни с кем…

Джакар рявкнул.

– Прекрати! За эти бумажки ты готова торговать не только собой, но и дочкой. Эти деньги – просто плата за мою грёбаную жизнь, которую ты спасла. Объяви мои права прислуге, и улетай.

Джакар поднялся наверх и упал на те самые нары, на которых лежал без ног, лежал с Шиншиллой. Он уже жалел, что накричал на нее, но человеческую продажность он не терпел.

Вытащив из карманов лазерные пистолеты, он уже привычно открутил пластмассовые ручки, оставив от них два ствола, точно такие же, как тот, которым он резал металлолом, жену и бандитов. Где-то нужно было их спрятать, чтобы вовремя вытащить в тот момент, когда придут радетели.

Шиншилла завела свой персонал в его келью и поочередно представила. Джакар распустил всех и остался наедине с Шиншиллой. Она села рядом с ним и глаза ее были мокрыми. Джакар обнял ее и положил рядом с собой. Женщина отстранилась от него и протянула ему квадратную карточку.

– Это мой подарок тебе. У меня в Пор-Транцине есть квартира, вот ключ – теперь она твоя. Быть может, мы в ней с тобой когда-нибудь встретимся. Я понимаю, что если ты останешься в живых, бежать тебе придется без оглядки. Я обязательно приду к тебе, любимый.

Джакар прижал к себе женщину, снимая с нее шелк платья.

Преддверие

До ночи оставалось немного времени. Джакар, отправив Шиншиллу с дочерью, вытащил из оставшихся от первого боя ящиков многоствольный пулемет и приказал механику Калисту смонтировать его на потолке залы.

– Поставишь его так, чтобы его не было видно с первого взгляда, но при внимательном осмотре он легко обнаруживался.

Калист, вечно похмельный, почесал затылок.

– Добро. Прикреплю за люстрой, начальник. Дай горло промочить, а?

– Иди к бару, выпей грамм двести. После установки пулемета можешь нарезаться до чертиков.

Калист для прикола козырнул к пустой нечесаной башке и радостно побежал к бару, где на него вожделенно поглядывали стеклянные емкости с пойлом.

– Эй, кто тут у вас клавишник?

Патластый парень с синяками под глазами подошел к нему.

– Будешь сегодня играть. Можешь начинать прямо сейчас, не устанешь.

Тот пожал плечами и плюхнулся на раскачанное кресло за синтезатором, для вида наигрывая пару-тройку аккордов.

Джакар лихорадочно думал – пулемет, установленный для отвода глаз радетели, а их должно быть много, сразу снимут и устроят ему хороший шмон. Не найдя оружия, они успокоятся, почувствуют власть и самое главное расслабятся – а жизнь у нас такова, что не расслабляйся, а то …