– Ну же, говори!
– кричала Сара.

Я увидела неподалеку женщину, она металась в дыму, пытаясь кого-то найти.

– Сынок, где ты?
– в крике женщины слышалась такая боль, что по моим щекам покатились слезы.

– Не делай этого!
– я схватила Сару за руки, но она с ненавистью отмахнулась от меня.

И тут я увидела то, что просто повергло меня в шок. Огонь так близко подобрался к нам, что люди вокруг стали падать, объятые пламенем, крича и стоная в агонии. Неужели это все правда?! И люди просто погибают здесь на моих глазах, из-за меня, а я ничего не могу с этим поделать.

– Пожалуйста, остановись!
– закричала я.
– Они ни в чем не виноваты! Я, правда, ничего не знаю!

Мой крик перешел в рыдания, я упала на колени.

– Не знаю... не знаю..

Вдруг я почувствовала, как холодный ветер обжег мою кожу. Я оглянулась: огонь разомкнул свое плотное кольцо, но все еще продолжал тянуть к нам свои горячие щупальца.

В следующее мгновение я увидела Дэвида, он стоял позади Сары, испепеляя ее взглядом. Она почувствовала его и оглянулась, бросив меня, словно надоевшую игрушку. Я ощутила свободу и отчаянно начала хватать ртом воздух, прогоняя удушье. Кислород вернул мне возможность соображать. 'Все это обман!
– твердила я сама себе сквозь слезы.
– Обман! Этого просто не может происходить на самом деле!' Но видение вокруг меня не исчезало, оставаясь таким же реальным.

– Это моя вина, - шептала я, обхватив себя руками и продолжая стоять на коленях посреди улицы.

Мне было холодно, несмотря на то, что вокруг бушевал огонь. В этот момент я хотела просто исчезнуть с лица земли, чтобы заглушить в себе чувство вины за все, что здесь случилось. Голос Дэвида вернул меня к реальности.

– Саша, сопротивляйся. Мне нужна твоя помощь!
– кричал он.

'Что он говорит?
– я не понимала, чего он хочет.
– Чем Я могу помочь?!'

Но Дэвид не унимался.

– Саша, ты сможешь!

Я, наконец, открыла глаза и огляделась. Вокруг все выглядело очень странно: огонь превратился в безумный хоровод, он затухал на мгновение, но потом вновь разгорался с новой силой. Его пламя кружилось в стремительном вихре, то поднимаясь над землей, то снова обрушиваясь на асфальт и рассыпая вокруг себя горячие искры.

'Дэвид не справляется с ней!
– пронеслось у меня в голове.
– А значит, будут еще жертвы и чьи-то разрушенные навсегда жизни'.

Я решительно встала на ноги. Дэвид думает, что я могу помочь, значит, действительно смогу! Он смотрит на меня, он со мной.

Мне вдруг показалось, что я чувствую огонь в своих руках, но он больше не жжет меня, наоборот, согревает холодные пальцы. С Сарой можно бороться ее же оружием! Столб пламени взметнулся прямо у ее ног, она закричала от боли и отпрыгнула в сторону, резко повернувшись ко мне. Я заметила, что на ее запястье появилась красная полоса от ожога.

Сара запаниковала, и ее власть над нами закончилась. Огонь вокруг тут же исчез, как будто его и не было вовсе, и в этой тишине откуда-то издалека, словно с другой планеты, донесся шум живущего своей жизнью города. Сара исчезла, растворившись среди домов и переулков. Никто не преследовал ее, ни у Дэвида, ни, тем более, у меня не было на это ни сил, ни желания.

Я посмотрела вокруг, все было снова на своих местах: дома, деревья, машины, даже рекламный щит спокойно стоял на своей тумбе у дороги, и только выражение лиц людей явно свидетельствовали о том, что здесь случилось нечто из ряда вон выходящее. Кто-то сидел на земле, кто-то лежал, не в силах подняться, несомненно, все они находились в глубоком шоке от недавно пережитого.

– Я видел огонь, - слышалось отовсюду, - я помню точно, как горел в нем.

– Мама, я боюсь!
– плакал ребенок.

– Что это было?
– стонал кто-то.

– Врача!
– требовал чей-то голос.

В моем пылающем мозгу появилась спасительная мысль.

– Они все живы!
– выдохнула я.

По щекам потекли слезы.

– Живы! Дэвид, они живы!

Мои нервы просто не выдержали такого напряжения, и я зарыдала, повторяя снова и снова эти слова. Подбежал Дэвид.

– Саша, я здесь, - он опустился на колени рядом со мной.
– Все хорошо... все уже кончилось.

Его руки коснулись моего лица. Он убрал со лба разметавшиеся пряди и стал вытирать слезы, которые все продолжали катиться, добавляя ему работы. Наконец, он понял, что это бесполезно и просто обнял меня, прижав к себе, и стал гладить мои волосы, приговаривая:

– Все хорошо! Все хорошо!

Звук его голоса действовал на меня сильнее всех слов на свете, и постепенно его уравновешенность передалась мне. Через пару минут я уже взяла себя в руки и подняла к нему лицо.