Мелисса, которая заскочила на пару минут за вещами, окинула меня насмешливым таким взглядом, обозвала старой развалиной и уехала ночевать к своему баскетболисту, оставив мне на растерзание Сьюзен. Или меня ей на растерзание, это как посмотреть, потому что историю о том, как мы расстались все-таки с Ником она не слышала и очень хотела о ней знать. Даже притащила мне банку пива для настроения, так что выбора у меня не было. Да и не было в моей версии ничего такого важного и сверхсекретного, на самом-то деле.

Каллахен весь вечер молчал, собственно, как и весь день до этого, я даже не стала удивляться - это же Мика. И даже думать боялась о том, что это как раз период "спущенных штанов" у него завершился, но зачем он тогда оставил ключи? Ведь дверь в квартиру, насколько я видела, запирается автоматически при захлопывании...

В общем-то, я как всегда слишком много думаю и слишком мало делаю. Потому что трусиха еще та, и ничего не могу с этим поделать.

Утром мир продолжал крутиться, общественный транспорт и пробки были все так же в тесном сотрудничестве на перекрестке Пятой улицы и проспекта Независимости, что сводило зубы. И серый "Астон Мартин" на парковке все так же был этого асфальтового цвета, безупречно отполированный, одинокий и привлекающий всеобщее внимание. Портило привычную картину крыльца главного корпуса только кипа бумажек подмышкой у Блондина, зажатая в зубах папка с файловыми конвертами, пока сам Мика завязывал шнурок на тимбалэндовсих бежевых ботинках. Отличная просто поза для того, чтобы разогнаться и отвесить пинка по этой тощей заднице, пока не видит. Точнее сказать - не может ничего сделать, заметил-то он меня почти сразу.

– Какие люди, и без охраны.

– Рыжего что ли позвать?
– отмахнулась я.
– Что это с тобой? Неужели бумажки на отчисление собираешь?
– я кивнула на безвинно зажатые листочки.
– Наконец-то!

– Увы, это всего лишь мои контрольные работы, рано радуешься, старушка, - Мика выпрямился, избавившись от папки во рту, глянул на меня насмешливо.

– Жаль, - хмыкнула я в ответ и бодренько заскочила в двери корпуса. Обмен любезностями привычно состоялся, чего мне еще там на холоде прыгать? Да и мне уже было интересно, как Мика будет себя вести - как ни в чем ни бывало, или же...?

Или же. Да.

Пора признаться самой себе для начала, что он нужен мне как кислород. И не раз в сутки с контрольным "привет - ну ты и задница!
– иди уже, не дави на черепушку", от которого уже зубы сводит. А раз уже и себе призналась, то пора научиться перекладывать проблемы на чужие плечи. Там все равно почти два метра счастья, вытянет.

Я сверлила взглядом телефон на столе, подперев ладонью щеку. Не знаю, с какой конкретно целью, но пока мадам Жюстин проводила семинар, у меня был свободный час. Успев переделать все дела, оставшееся время я скучающе разглядывала записи в ежедневнике, размышляя о своей нелегкой женской доле. Доля, собственно, заключалась в "Саванне", размышлениях мадам о том, что если она меня захватит в полное рабство, то какой бы мне подошел оклад, ну и о злобном карлике, который не подает признаков жизни вообще.

– Если на него смотреть, он не станет звонить. Это, конечно, айфон, но не настолько же! Тебя научить им пользоваться?

Злобный карлик, кто же еще. Подпирает плечом распахнутую дверь и улыбается как стая чеширских котов.

– А тебя научить стучать в дверь?
– от неожиданности я уже как-то автоматически огрызнулась, практически подскочив на месте. Каллахен ворчание проигнорировал, но зато гордо продемонстрировал картонную коробочку из кофейни с горячими стаканами внутри, поставив ее на стол передо мной.

– Подлизываешься ко мне или к мадам? Смею разочаровать - у нее семинар, но я надеюсь, что кофе не успеет остыть, - моя улыбка источала мед, тонну самого отборного приторного меда.

– Не успеет, - Мика уже обходил мой стол, и я успела только подняться с места, прежде чем меня притянули к себе, безапелляционно обхватив рукой за шею, и поцеловали.

– Ты всех своих подружек так целуешь?
– хмыкнула я в ответ.

– Нет, только тебя, - не менее ехидно хмыкнули в ухо, не выпуская меня из цепкого захвата.
– С остальными как-то проще.

Я смогла только обиженно засопеть в ответ, сжимая под пальцами его теплую толстовку. От Блондина пахло осенью, этими прелыми листьями, и совсем немного - молотым кофе, ведь только из кофейни вышел. Тепло, спокойно и хорошо.

Глупая я, нашла ведь себе мазохистичное развлечение на старости лет.