– А ты опять свою ужасную майку не снял, - парировала я, сделав большой глоток кофе и блаженно вытянувшись на стуле.

– Моя майка не ужасна!
– возмутился он, поглаживая надпись "Born to be wild" на груди и пробегая взглядом по записке, обнаруженной прямо под носом.

– Мой кофе тоже, так что сбавь тональность, - я кивнула, вновь возвращаясь к просмотру мультфильмов на одном из спутниковых каналов.

– Если ты можешь кофе хоть зернами есть, я растущий организм...
– проворчал Блондин, открывая холодильник и созерцая его содержимое.
– Я вижу яйца, бекон и сыр, - он обернулся ко мне. Я увидела это только потому, что экран телевизора был рядом с холодильником, и недоуменно покосилась на него. Взгляд у Мики был красноречивей некуда. Даже слова были не нужны.

– Ты что, яичницу приготовить не в силах?
– удивилась я, едва рот не открыв от удивления. Хотя... чего я ожидала от маменькиного сыночка?

– У меня и возможности попробовать никогда и не было, - просто ответил Мика, пожимая плечами.

– Пробовать никогда не поздно, - хмыкнула я в ответ, сложив руки на груди и слегка улыбаясь.
– Ничего сложного в этом нет.

Каллахен фыркнул, достал из холодильника все вышеозначенное и с таким неподдельным недоумением уставился на яйца и бекон, что меня смех разобрал.

– А ты еще бесишься, как мартовский кот, когда тебя "маменькиным сынком" называют...
– с трудом сдерживая смех, я поднялась из-за стола и направилась к нему, держа в одной руке кружку с кофе.
– Как ты еще один живешь?

– Я завтракаю в пекарне под домом, - отозвался Мика сконфужено, рассматривая кафельный пол.
– Мне лень тратить время.

– Ладно, только не мешайся, - я отпихнула его в сторону от холодильника.
– С меня завтрак, а ты потом отвезешь меня в центр. Хочу посмотреть на Японский сад и на Золотые Ворота. И на Алькатрас.

– А в Кастро не хочешь?
– расплылся в улыбке Каллахен, занимая мое место за столом.

– Если только посмотреть, как ты там будешь соблазнять какого-нибудь гея, как хотел вчера, - хмыкнула я, шныряя по полкам в поисках сковородки и приборов. Мика развил эту тему, добавив в повествование и меня, которой тоже стоит поискать себе подружку именно в этом известном районе Сан-Франциско. Интересно, что известнее - Чайнатаун или Кастро?

Пока он бурно фантазировал о том, как однополая любовь прекрасна, улыбаясь во весь рот, я отыскала на полках все, что мне было необходимо. Вскоре будущий омлет уже шипел под крышкой на плите. А я вернулась к своему кофе, подперев задом разделочный столик рядом с плитой.

– Могу вместо скучных достопримечательностей взять тебя с собой поиграть. Там полно народу будет, - предложил Мика, завершив повествование о красотах Кастро.
– Если хочешь, конечно.

– О чем это ты?
– переспросила я, одним глазом продолжая смотреть мультики на экране.

– Да я вчера проезжал мимо одной из баскетбольных площадок, когда по городу крутился... Меня ребята сегодня позвали поиграть, можешь поехать со мной, если хочешь. Я скажу, что мы двоюродные брат и сестра, чтобы проблем не было.

– Когда ты успел?
– удивилась я, отвернувшись от экрана.
– Ты же мне говорил про блондинку с блеском для губ...
– я наморщила лоб, вспоминая вчерашний разговор.

– Так я ее там и увидел. Это видимо одна из университетских площадок, там одни студенты. Ты не забыла про мою яичницу?

– Не забыла, еще рано. Ты меня зовешь, чтобы я спасала твою задницу от этой блондинки, когда будешь окучивать вторую?

– Детка, ты совсем не знаешь подобных блондинок...
– осклабился Каллахен, закинув руки за голову и слегка покачиваясь на стуле.
– Сцены ревности доступны только умным девочкам. Мы же вчера это обсуждали.

– Фу, какой ты коварный сукин сын, - хмыкнула я, поднимая крышку сковородки и оценивая состояние завтрака для безруких баскетболистов.
– Цианида тебе, что ли туда насыпать?

– Мне с тобой в коварности не сравниться. Помнишь, как еще в школе ты мне сорвала свидание с президентом клуба гимнастов? Я так хотел проверить гимнасток на прочность, - рассмеялся Мика.
– А ты мне весь труд в компостную яму отправила. И не жалко тебе было денег на эту стриптизершу?

– Ты еще об этом помнишь?
– удивилась я, выключая плиту и перекладывая содержимое сковородки в тарелку.
– Злопамятный какой.

Я сама смутно помнила школьные годы, признаться честно. Но стриптизерша напомнила мне тот случай, когда Каллахен, прикинувшись овечкой, пытался соблазнить одну из гимнасток, милую и, по-моему, еще никем не тронутую девушку. Во мне наверняка взыграла женская солидарность, и я заплатила денег стриптизерше, которая и испортила свидание.

– Я не злопамятный, просто ту крепкую пощечину никогда не забуду, - пояснил Мика, поднимаясь из-за стола и забирая у меня тарелку.
– Спасибо, - просто сказал он, но мне и этого было достаточно. Я настолько редко слышала слова благодарности из его уст, что сейчас это было приятнее даже длинной речи в стихах и с танцами. Я лишь кивнула в ответ и стала закидывать посуду в машинку, налив себе вторую кружку кофе.