прихвати,- ехидно добавляет она.

– И это правильно,- соглашается Игнат, с облегчением вздыхает, но уходит явно через

силу.

Дверь бесшумно опускается, закрыв собой магический блеск сокровищ, вновь всё

погружается в темноту, лишь тусклые светильники едва освещают пространство.

Выходим на новый уровень, к мраморной лестнице, ведущей глубоко вниз.

Альмина явно тревожится, лицо бледное, губки плотно сжаты. Она спускается, как

крадётся, придерживается стены, словно хочет с нею слиться.

– Это уже не наши владения, к замку отношения не имеют,- шепнула она.- Старайтесь

ступать легко и дышите тихо … а ты не звени монетами,- с неудовольствием глянула на

Игната.

Вскоре лестница словно обрезается идеально ровным полом, и мы оказываемся в

большом зале. В его центре виднеется круглое отверстие, запечатанное словно паутиной, а

чуть в отдалении поверхность мраморного пола словно взорвана подземным взрывом,

плиты лопнули, и виднеется щель.

– Плохо, очень плохо, опять пытались прорваться,- с дрожью в голосе говорит Альмина.

– А там никто не живёт?- Катя с опаской показывает на ход затянутый паутиной.

– Это магические нити, моя мама заплела ими этот лаз. Чтоб спуститься, нам необходимо

их сжечь.

– А как, простым огнём?- Катя отступила назад, прижавшись к моему плечу.

– Нет, конечно, только магический способен их сжечь.

– А ты сможешь?

– Попробую, заклинания подобного типа вроде знаю. Отойдите в сторонку, пламя может

опалить вам волосы.

Альмина взмахивает руками, шепчет непонятные слова, жутью веет от них,

пространство словно сгущается, становится враждебным, давящим на сознание. Мы

продолжаем пятиться. Внезапно с её кончиков пальцев срывается слепящий огонь и с

гулом врывается в лаз заполненный нитями. Вспыхивает неправдоподобное яркое пламя, словно воспламенился термит, разбрызгивая огненные искры, нити начинают с огромной

скоростью сгорать. И тут, нечто обгорелое, с жутким писком вырывается из лаза, теряя

сгорающие лапы, заваливается на брюхо, переворачивается на спину, блеснув частоколом

острейших зубов, и обращается в пепел, разваливаясь на куски.

Мы бросаемся врассыпную. Неожиданно слышим истошный крик, Катя срывается

в щель между полом, и с дикими воплями исчезает в жуткой темноте.

Гл.8.

Мы онемели от ужаса. Всё произошло настолько быстро, что осознать

произошедшее не в состоянии, словно это не с нами. Последние крики смолкли, и нас

безжалостно сжала тишина и тут во мне, словно нечто поднялось из самых глубин

сознания. Неужели Катя погибла? Слёзы фонтаном брызгают из глаз, бросаюсь к

зловещей щели, заглядываю в колючую темноту.

Вниз идёт трещина под острым углом, её ложе заполнено рыхлой породой и до сих

пор пылеобразная земля медленно съезжает вслед за укатившейся вниз Катей.

Из горла вырывается рыдание, рассуждать я не в состоянии, не задумываясь,

прыгаю на выпирающий осколок от отколовшегося мраморного пола и пытаюсь

наступить на рыхлое образование. Меня крепко хватают за шиворот.

– Нельзя, Кирилл!- выкрикивает Игнат.

– Там Катя!- слёзы прорывают невидимую преграду и водопадом льются на щёки.

– Верёвки нужны. Мы их сбросим, тогда спустимся,- Игнат уверенно вытягивает меня

наверх.

– Он правильно говорит,- словно во сне слышится печальный голос Альмины,- мы

принесём верёвки и достанем … Катю.

Сказано это было так, что я ещё сильнее зарыдал. Очевидно, она погибла страшной

смертью, врагу такой не пожелаешь. Меня обнимает Витя, на удивление слёз у него нет, но лицо окаменело и под глазами тёмные пятна.

– Скорее, Кирилл, нам нужны верёвки,- тянет меня Юра. Его глаза наполнены ужасом, до

предела вытянул шею и вращает её из стороны в сторону. Если не эта страшная ситуация, выглядело бы это забавно, настолько похож он стал на встревоженного гуся, увидевшего

мальчика с прутиком.

– Да, ребята, надо бежать!- срываюсь я с места и неожиданно краем уха слышу какую-то