Неожиданно для многих присутствовавших на том заседании против военного похода резко выступил заместитель главы правительства ДВР Матвеев. Он закончил своё выступление такими словами:

— В нынешних условиях красноармейский поход на Ургу есть недоброкачественная политическая авантюра.

Матвеева поддержал командующий 5-й армией Матиясевич. Он говорил пространно, заявив, в частности:

— Занятие Урги — это одно, Унгерн — другое. Белый барон в военном отношении нам не грозит. Вопрос об Унгерне надо отделить от захвата Урги — это вопрос чисто дипломатический...

После того как Матвеева и Матиясевича поддержал временный главнокомандующий Народно-революционной армии ДВР Лапин, мнение участников совещания разделилось. И потому единого решения не случилось. Тогда Москва не стала настаивать на военной экспедиции в уже потерянную Пекином окраинную китайскую провинцию.

Но теперь, когда белый барон потерпел поражение и был изгнан обратно в Халху, встал вопрос о его «совершенной» ликвидации. В Алтан-Булак прибыли советские представители для переговоров с правительством красных монголов. Обсуждался план уничтожения унгерновских «банд». Накануне начала монгольской экспедиции Реввоенсовет 5-й армии издал следующий приказ:

«Военные действия на монгольской границе начали не мы, а белогвардейский генерал и бандит баран Унгерн, который в начале июня месяца бросил свои банды на территорию Советской России и дружественной нам Дальне-Восточной республики. Подтянув свои резервы мы отогнали Унгерна от границ РСФСР, ликвидировали прорыв Резухина и нанесли им чувствительное поражение.

Красные войска, уничтожая Унгерна... вступают в пределы Монголии не врагами монгольского народа, а его друзьями и освободителями. Каждый народ имеет право строить свою жизнь, как он этого хочет, как захочет большинство народа. Освобождая Монголию от баронского ига, мы не должны и не будем навязывать ей порядки и государственное устройство, угодные нам. Великое народное собрание всего монгольского народа само установит формы государственного устройства будущей свободной Монголии...

Во избежание всяких трений и нежелательных недоразумений между Красной Армией и монгольским народом при всех крупных воинских соединениях будут следовать официальные представители Народно-революционного правительства Монголии и представители Народного комиссариата иностранных дел...»

В приказе Реввоенсовета советской 5-й армии особо подчёркивалась важность установления самых добрых отношений между красноармейцами и местными жителями. От бойцов экспедиционных сил требовалось:

«…С уважением относиться ко всем обычаям и нравам монгольского народа, (они) должны бережно относиться к их религиозным убеждениям, к их храмам и реликвиям, к их национальным чувствам».

Со своей стороны ЦК Монгольской народной партии обратился с воззванием к народу Халхи. В нём объяснялись причины вступления советской Красной Армии на монгольскую территорию:

«В настоящее время совместно с нашей Народной Армией выступают части Красной Армии великой Советской России, прибывшие оказать нам помощь. Монголы! Не бойтесь их, ибо они ничего общего не имеют с белогвардейцами Унгерна, ни с гаминами, которые занимаются только грабежами и убийствами. Красная Армия преследует великую цель оказания помощи угнетённым народам всего мира в деле национального освобождения без различия национальности и религии. Поэтому её нельзя сравнивать с армиями империалистических государств, которые стремятся лишь к хищническому захвату чужих земель, имущества, людей и скота.

Красная Армия выше всего ставит интересы народных масс, она борется за то, чтобы полностью ликвидировать банды белогвардейцев, и никогда не позволит причинять страдания аратским массам Монголии.

Красная Армия вернётся в Россию, как только покончит с унгерновскими и другими бандами…»

Был составлен план Монгольской экспедиции, утверждённый новым главнокомандующим армии Дальне-Восточной республики Блюхером, одним из первых пяти Маршалов Советского Союза. План сфокусировался в директиве за подписью помощника главнокомандующего советскими войсками по Сибири Шорина от 18 июня 1921 года. Согласно ей части 5-й армии и войск ДВР вступали в Монголию тремя оперативными группами, то есть колоннами, в «тесном взаимодействии» с силами красных монголов.

Главным направлением удара по белобандитам определялась линия Троицкосавск — Урга. На монгольскую столицу наступали главные силы: 5-я кавалерийская дивизия, 103-я стрелковая бригада и части Сухэ-Батора. Во главе стоял командир 5-й дивизии В.В. Писарев.

По левому берегу реки Селенги наступала 105-я стрелковая бригада, 35-й кавалерийский полк Рокоссовского (раненого комполка заменил Павлов) и отряд красных монголов Чойбалсана. Колонной начальствовал бригадный военный комиссар Б.Р. Терпиловский.

На левом фланге наступающих сил действовали войска ДВР, которым в спланированной операции отводилась вспомогательная роль.

Все три колонны составили экспедиционный корпус, во главе которого был поставлен Константин Нейман, «железный красный латыш». Численность его сил в том походе равнялась десяти тысячам человек: 7,6 тысячи штыков и 2,5 тысячи сабель. Корпусную артиллерию составили 20 полевых орудий. Механизированные войска и авиацию представляли две бронемашины и четыре аэроплана.