Шрифт:
А на твоей могиле сейчас цветы замёрзли до весны…
2010
Сиюминутное
Курю… глотаю кофе (это зря),
да не ругайся, я всего полчашки.
Достали перепады ноября –
зима и осень рвут меня на части.
Всего лишь шесть – а за окном темно…
Как хорошо, что ты сейчас со мной.
Мой пёс глядит (смешная полукровка
с условным ником «русский спаниель»),
по кличке Клеменс – истинный кобель!
а как он блох выкусывает ловко
из своего кургузого хвоста.
(Марк Твен, наверно, долго б хохотал,
когда бы мог узреть гримасы славы –
не обделён был юмором мужик).
А я смакую этот долгий миг…
и что с того, что мы с тобою слабы,
как слабы те, кто может потерять…
А Клеменс о себе напомнил лаем.
Пойдём с тобой собаку прогуляем?
…И мы вдыхаем холод ноября.
2010
Цвет неба
Плеснули чистым светом небеса, рельефнее и резче стали тени. Размытость ускользающих смятений ушла… уже уходит, и с листа стекает строчками полночный бред. Окно (прямолинейность чётких линий) – негодная оправа дивной сини… подобной сини и названья нет, как нет названья цвету чистоты, как нет названья цвету удивленья… И слепы те, кто ищет откровенья, не глядя в небо. Истины просты. Сияет драгоценность бытия в простой оправе вечности небесной. Банально? да пускай… но, глядя в бездну, за эту истину цепляюсь я…
2010
Погремушка
Под куполом небес мятущиеся души. На плоскости земной – рассыпанный горох. В невидимой руке грохочет погремушка. Младенец увлечён забавною игрой. Движение руки… мелькание горошин. Сближение на миг, прощание навек. И бьются в твёрдый свод бесчисленные крошки, когда рывок руки подбрасывает вверх. И, видно, до тех пор горошинам метаться, покуда не иссяк наивный интерес. Зажаты в кулачок младенческие пальцы. Играй, малыш, играй… мы тоже в той игре.
2010
Ей хотелось понять
Он всегда приходил
с коньяком и шикарным букетом
(для чего покупал
дорогой и никчёмный коньяк? –
всё равно за рулём).
Уходил перед самым рассветом,
оставляя в постели и в мыслях её
кавардак.
Ей хотелось понять траекторию сложной орбиты.
Ей хотелось понять,
что же значит она для него,
что же тянет его –
к ней, не юной и жизнью побитой,
разучившейся ждать, не умевшей просить ничего.
Он, конечно, женат,
и жена молода и прелестна
(эта тема – табу, он тактичен и очень умён).
Иронический взгляд,
виноватость поспешного жеста –
он, придя,
отключал навороченный свой телефон.
Только ей до жены –
фиолетово и параллельно
и уж вовсе плевать,
что он врёт, возвращаясь домой.
Он опять уходил по орбите своей сопредельной,
а она закрывала привычно себя на замок.
Ей хотелось понять,
для чего он всё время приходит.
Ей хотелось унять в утомлённых мозгах кавардак.
Искривленье орбит нарушало законы природы…
но гармонию мира
спасал эксклюзивный коньяк.
2010
Пасьянс
Опять не сходится пасьянс в моей затрёпанной колоде, давно пора привыкнуть, вроде (впадаю в полусонный транс). Да и расклад-то не всерьёз, пустое времяпровожденье. Мне б разогнать густые тени и разглядеть сиянье звёзд, нырнуть в пьянящий млечный свет… а, впрочем, звёзды умирают. Они, как мы, идут по краю, хотя… у них свой звёздный век. И пусть их… где-то звёздный рай, потом рождение сверхновой. Валет на даму… право слово, пасьянс – забавная игра. Игра, конечно же, игра. Валет – юнец? Король – предатель? Опять не сходится…
А, кстати, взорвалась «чёрная дыра»…
2010
Случайно вспомнилось
Ах, как же ты меня хотел!
И я сдалась…
неоднократно.
Ты про любовь мне песни пел,
но утаил, что весь женатый.
Жена открыла мне глаза, пытаясь расцарапать рожу.
А ты не мог ничто сказать.
О! как ты был в тот миг ничтожен…
Сказала я,
греми отсель своими брачными цепями,