Кант лифа ее платья был темно-розовым теперь.

Она умрет, окруженная цветом крови.

Что-то глубоко внутри говорило ей, что, думая о подобных вещах, она пытается отвлечь себя, даже мысли о нежелании умереть среди столь юношеского цвета были бегством от мыслей о главном - смерти.

Но держащий ее людоед, передвигался с ней так, будто она ничего не весила, и в голове Бонни появилось видение - что это, предчувствие? О, господи, сделай так, чтобы это не было предчувствием! – как она вылетает из красного окна, и стекло не является препятствием для ее тела, брошенного с огромной силой.

И сколько правды было в этом? Здесь довольно высоко, так что нет никакой надежды на приземление без… хорошо, летального исхода.

Шиничи улыбался, развалившись у красного окна, играя со шнурком от жалюзи.

– Я даже не знаю, чего ты от меня хочешь!
– Бонни обнаружила, что сама разговаривает с Шиничи.

"Я никогда не была в состоянии причинить тебе боль.

Это ты делал больно другим людям, таким, как я! Все время".

"Ну у тебя были друзья", пробормотал Шиничи.

"Хотя я редко мщу прекрасным, молодым женщинам с красно-золотыми волосами."

Он развалился у окна и осмотрел ее, приговаривая," Волосы красного золота; сердце верное и смелое.

Может побранить..."

Бонни почувствовала, что сейчас закричит.

Разве он не помнит ее? Казалось он вспомнил их компанию, раз уж заговорил о мести.

– Чего ты хочешь?
– задохнулась она.

– Боюсь, ты помеха.

И я считаю, ты подозрительна и очень вкусна.

Молодые женщины с красным-золотым волосом всегда такие неуловимые.

Бонни не могла найти, что сказать.

Из всего, что она видела... Шиничи - псих.

Но очень опасный психопат.

Он наслаждался разрушениями..

В любой момент ее могут выкинуть в окно.

И она полетит вниз.

Потому что ему этого хочется? Или она ничего не значит? Она только могла надеяться, что конец будет быстрым.

– Ты, кажется, узнала много нового о моем народе, - сказал Шиничи.

– Больше других.

– Пожалуйста, - отчаянно сказала Бонни.

– Если это об истории - все, что я знаю о китсунэ, это что вы уничтожаете мой город.

– И… - она резко остановилась, понимая, что чуть не сообщила ему о том, что узнала, путешествуя все тела.

Так же, она не должна упоминать об урне, в противном случае он поймет, что они знают как остановить его.

– И ты никогда не остановишься, - закончила она неубедительно.

– И все-таки ты нашла древний звездный шар с историями о наших легендарных сокровищах.

– Ты о чем? Ты имеешь в виду звездный шар со сказками для детишек? Послушай, если бы ты оставил меня в покое, я бы отдала его тебе.

Она тоже точно знала где его оставила, прямо окало ее подушки, жалкое оправдание.

"О, мы оставим вас в покое... со временем, уверяю тебя," сказал Шиничи с кривой улыбкой.

Эта улыбка походила на улыбку Дамона, она не была предназначена для слов: “Привет; я не причиню тебе вреда.”

Она говорила: “Привет! Вот мой обед!”

– Я нахожу это… любопытным, - продолжал Шиничи, все еще играя со шнуром.

– Крайне любопытным, что посредине наших разногласий, ты появляешься в Темном Измерении, снова, одна, очевидно без страха, и предлагаешь заключить сделку на звездный шар.

Шар, который всего лишь показывает точное местонахождение наших самых бесценных сокровищ, украденных у нас...давным-давно.

"Тебе нет дела ни до кого, кроме себя самого", подумала Бонни.

Ты ни с того ни с сего разыгрываешь патриотизм и порядочность, но в Феллс-Черч ты не притворялся, что все, что тебе нужно - причинять боль людям.

– В твоем городке, как в других городах на протяжении всей истории, я сделал то, что мне было приказано, - сказал Шиничи, и сердце Бонни опустилось.