Клэр бросилась в соседнюю комнату. Мама тяжело дышала и ворочалась во сне.

— Мне нужно с тобой поговорить, — прошептала Клэр.

Она приложила руку к маминой щеке. Щека горела огнем. Мама действительно серьезно заболела. Если бы только папа был рядом... но он уже давно с ними не живет. Единственная близкая родственница — мамина кузина Сандра, но они никогда не были дружны.

— Нет никого, кто мог бы помочь нам, — в отчаянии прошептала Клэр.

Она вернулась в свою комнату и, дрожа всем телом, снова забралась в постель. Ее волосы, лежавшие на подушке, щекотали ей ноздри, благоухая одеколоном Патрика. Вдруг Клэр снова так живо ощутила все очарование бала в Серебряном дворце. Она всей душой желала вновь кружиться с Патриком в вихре танца. Это чувство было острым, как боль.

«Что со мной случилось? » — размышляла Клэр, не находя объяснений тому, что произошло. Ее мысли с лихорадочной быстротой сменяли одна другую.

Бабушкино платье сотворило чудо: тринадцатилетняя Клэр не ощущала себя ребенком, в нем она становилась другим человеком, испытывала чувства, которые никогда раньше не тревожили ее.

ГЛАВА 5

—С этим ей легко будет справиться, — предположила Чарли, водружая на стол банку с газировкой и засахаренную кукурузу. — Все, что ей нужно сделать, это снова надеть платье.

Луиза покачала головой:

— Все не так просто. У Клэр была масса других проблем.

— Расскажи, — попросила Джо, потянувшись за своей банкой, — что дальше произошло в этом мрачном старом отеле?

Луиза сидела выпрямившись и сложив руки на коленях. Платье заставляло ее держаться более прямо, чем обычно. Она напоминала сказочную принцессу, когда принялась за продолжение рассказа.

Клэр забылась тяжелым, болезненным сном. Ей пригрезилось, что она, одетая в голубое платье, застряла в вертящихся дверях отеля. Двери крутились все быстрее и быстрее. Клэр кричала, пыталась остановить их и бежала все быстрее, чтобы двери не сбили ее с ног.

В ужасе Клэр проснулась. Она взглянула на платье, аккуратно разложенное на стуле, и вздрогнула. Должно быть, этот наряд навеял такие жуткие сны. Нужно сложить его и убрать в чехол... И до поезда оставалось не так уж много времени.

Но им не суждено было уехать в этот день. Миссис Уинтроп чувствовала себя еще хуже, чем накануне, и не притронулась к завтраку, который они заказали в номер. Выйдя из ванной комнаты, она позвонила портье и сказала, что сохраняет комнату за собой еще на одну ночь.

— Мне что-то совсем плохо, — простонала миссис Уинтроп.

— Неужели нам обязательно надо оставаться именно здесь? — спросила Клэр. — Это место похоже на кладбище. Может быть, мне лучше позвонить кому-нибудь? Кузине Сандре или еще кому-то?

— Только не Сандре. — Мама подняла голову с подушки. — Она будет злорадствовать. Сандра не разводилась, и ей нет необходимости работать библиотекарем в провинциальном городишке. Я не выносила ее, даже когда мы были маленькими. Она постоянно твердила: «Думаешь, что ты такая умная, у тебя такие богатые родители и ты живешь в большом доме, но на самом деле у тебя не такая идеальная семья, как ты предполагаешь!» Она не хотела сказать... Ох! — В глазах Элен Уинтроп отразилась боль.

— Мама, о чем ты?

— Должно быть, Сандра знала, — пробормотала мама, закрыв глаза. Ее голова заметалась по подушке.

— Мама, знала что? — Клэр не на шутку перепугалась. Она никогда не видела маму в таком состоянии. — Скажи, у тебя... точнее, у бабушки был знаменитый дядя?

Мама открыла глаза:

— Великий дядя Гарольд! Он был всемирно известным химиком. Но в нашей семье никогда не говорили о нем... Он покончил с собой... перед моим рождением. О господи! Что, если отец?.. Ради бога, почему ты заговорила о дяде Гарольде?

— Ну... я... я нашла в бабушкином... — Клэр поперхнулась собственными словами.

Она никогда раньше не слышала о дяде Гарольде, никогда, пока Патрик прошлой ночью не упомянул о нем. Клэр почувствовала, как ее бросает то в жар, то в холод. Так значит, прошлая ночь ей не приснилась!

— Сейчас я не могу об этом думать. — Мама приложила руку к горлу. — Ты можешь ненадолго оставить меня, Клэр? Мне нужно отдохнуть...

Клэр ничего не оставалось делать, кроме как вернуться к себе и тупо уставиться в телевизор. Она боялась и нос высунуть из комнаты. Наконец в полдень девушка открыла дверь и вышла в коридор, по-прежнему пустынный и запущенный. Некогда яркие цветы на ковре выглядели блеклыми и потертыми. Любопытство повлекло Клэр к лестнице, стоя на которой она вглядывалась в темноту бального зала. Буквы «Серебряный дворец» потрескались и осыпались. Со штор спускалась паутина.

На стенах висели фотографии известных оркестров, игравших некогда в этих стенах, и знаменитых жителей города, танцевавших здесь.

Клэр брела вдоль балкона, вглядываясь в фотографии. Женщины с зачесанными назад волосами, густо накрашенными губами и в великолепных платьях походили на ее бабушку.

Внезапно Клэр остановилась в недоумении. Она увидела на одной из фотографий знакомое платье, точь-в-точь бабушкин наряд. Тот, в котором была прошлой ночью. Несмотря на то что снимок был черно-белым, она узнала кружева и отделку. И ожерелье на шее женщины. Клэр заставила себя пристальнее вглядеться в лицо изображенной. Ее ноги подкосились. Фотография плясала у нее перед глазами,