– Вы там живете?

– Нет, мы ближе к морю.

– А у озера кто?

Немного подумали, пожали плечами:

– Никто.

– Никто не живет?

– Никто.

– А земли хорошие?

– Наши лучше! – горделиво вскинул голову старший. Рус усмехнулся: свои всегда лучше.

– А вы откуда?

Как объяснить, что они от Непры, если и сами не помнят, когда оттуда ушли? Скоро четырнадцатое лето, как покинули родные земли. Неопределенно махнул рукой:

– Оттуда.

Постепенно выяснилось многое: впереди у озера и правда хорошие земли, болот немного, зато много зверя, птицы, рыбы, хорошие леса, но никто не живет. Рус вдруг нутром почувствовал, что это его будущие земли!

– Словен, нам нужно туда!

– Завтра и поплывем.

Впереди плыла лодка новых знакомых, а за ней вереница плотов родовичей. Река петляла, но не так как та, первая, перед Дивногорьем, болотистые берега густо заросли лесом. Глядя по сторонам, родовичи чуть ежились: от берега до берега на полет стрелы, если захотят побить, то не спасешься. Но на берег выходили только лесные обитатели, лоси поднимали увешанные огромными рогами головы, с изумлением и тревогой глядя на проплывавших людей, в нескольких местах спугнули бобров, долго наблюдала за невидалью лисица, то и дело всплескивала под плотами рыба… Видно, и правда места обильные и богатые.

Люди с янтарными камнями двигались уверенно, хорошо знали путь, они же показали и удобную стоянку, где лес отступал от берега, освобождая песчаную косу. Встали на ночевку, снова у костров вели долгие разговоры о землях, о жизни, обо всем. Говорили медленно, не всегда понимая друг дружку, но чувствовалось, что это мирные люди. Говор у них мягкий, мягче, чем у родовичей.

Но утром новые знакомые вдруг сообщили Русу:

– Дальше сами плывите. Мы вперед быстрее пойдем. С вами долго.

Как возразить? На плотах, конечно, медленно, только куда они торопятся? Глядя вслед уплывавшей лодке, Рус вдруг забеспокоился:

– Первак, они соберут своих и подождут нас за первым поворотом.

Тот рассмеялся:

– Рус, это люди без оружия.

– Все мы без оружия.

– Ты не понял, их прозвали людьми без оружия, они его просто не знают и не желают иметь. А живут действительно далеко, своих звать – много времени нужно, мы до озера доплыть успеем.

Князь вдруг уставился ему в лицо:

– А теперь скажи честно, почему вы ушли из этих земель, если там так хорошо?

Первак взгляд выдержал.

– Мы ушли из-за криви.

– Но ведь криви люди твоей речи?

– У них оружие.

Князь глубоко задумался, потом все же покачал головой:

– Знаешь, Первак, я мыслю, оружие иметь нужно, не то так и будем от любого жадного бегать. Сколько можно, я уже устал.

Вечером, обхватив руками Порусь и прижавшись подбородком к ее затылку, он размечтался:

– Найдем хорошее место, поставим град, обнесем крепким тыном, чтобы не всякий напасть решился, поставим большие дома, станем жито сеять, охотиться, рыбу ловить, у этих камни солнечные брать, когда привозить станут.

– Детей растить, – откликнулась жена.

– А как же? Ради них все и будет. И ради их детей, и ради детей тех детей… Самим нам и шалашика в лесу хватит.

– Шалашика? Ну нет! Меньше как на шалаш я не согласна!

Рус, сначала напрягшийся из-за возмущения жены, рассмеялся.

– Тебе отдельный шалаш поставлю.

– Отдельный? А сам где жить станешь?

Они еще долго веселились, уже представляя счастливую жизнь на новом месте. И вдруг Порусь вспомнила про Волхова:

– А он как же? Ему и раньше рядом с людьми трудно было, а нынче невыносимо. Сидит на плоту, съежившись, точно стужа вокруг.

– Ты только Желотуга ему не давай. Пусть с нами живет.

– Ага. Рус, – вдруг зашептала на ухо мужу Порусь, – мне эти чужие солнечный камешек для Желотуга дали, сказали, чтоб на шею повесила, только никому не говорила. Это вроде как от темных сил оберег.

– Ты сделала?

– Ага.

– Вот и молчи.

– Я и молчу.

– И молчи!

– И молчу!

– Нет, не молчишь! – Рус хорошо знал, что жена очень боится щекотки, и принялся ее щекотать. Порусь завертелась ужом, изо всех сил стараясь сдержать смех. – Ты хохочешь.

– А ты не щекочи!

Дальше пошло барахтанье, которое так любила Порусь, Рус руками пробегал по всему ее телу, вызывая одновременно смех и сильное желание. Но на сей раз он, стянув с нее рубаху, вдруг замер.

– Что?

– Знаешь, а ведь я тебя видел голой…

– А как же? – удивилась Порусь. Всякую ночь, считай, видит.

– Нет, я тебя в девках видел… Ты в озере купалась, а я подглядел…

Порусь ахнула:

– Когда у бобрового озерца стояли?!

– Ага.

– Вот чуяла я, что кто-то смотрит!