Покончим же с этим недоразумением.

Голос справа.Ладно! Ладно! Давайте дальше.

Председатель.Выведите же Собрание из того состояния, в которое вы его ввергли. Господа, соблаговолите соблюдать тишину.

Виктор Гюго.Завтра вы прочтете «Монитер», стенограф которого записал мои слова, и пожалеете о своей поспешности. Я никогда, ни на единое мгновение не имел в виду кого бы то ни было из членов этого Собрания, я заявляю об этом и оставляю на совести председателя то, что я был призван к порядку. (Движение в зале. Возгласы: «Превосходно! Превосходно!»)

Еще одна минута, и я покину трибуну. (На всех скамьях восстанавливается тишина. Оратор оборачивается к правому крылу.)

Традиционная монархия! Империя! Чего вы от нас хотите? Мы люди другой эпохи. Для нас нет других лилий и орлов, кроме лилий Фонтенуа и орлов Эйлау и Ваграма.

Я уже сказал вам, вы — прошлое. По какому праву вы подвергаете сомнению настоящее? Что общего между ним и вами? Против кого и во имя кого создаете вы коалицию? Что означает эта коалиция? Что это за союз? И как понимать эти крепкие рукопожатия, которыми обмениваются империя и легитимная монархия?

Сторонники легитимной монархии, империя убила герцога Энгиенского! Сторонники империи, легитимная монархия расстреляла Мюрата! (В зале заметное волнение.)Вы взялись за руки? Осторожнее! На них пятна крови убитых! (Сильное волнение в зале.)

И далее — что вы надеетесь совершить? Разрушить республику? Вы беретесь за нелегкое дело. Подумали ли вы об этом?

Когда рабочий трудился подряд восемнадцать часов, а народ — восемнадцать веков и когда оба они, наконец, получили свое вознаграждение, попробуйте-ка теперь отнять у рабочего его заработок и у народа его республику!

Знаете ли вы, почему республика сильна? Почему она непобедима? Почему ее нельзя разрушить? Я говорил вам это в начале и теперь, в конце моей речи, повторяю: потому, что она является плодом труда целого ряда поколений, итогом накопленных усилий предшествующих эпох; потому, что она не только политический факт, но и исторический итог; потому, что она в значительной мере определяет собой состояние современной цивилизации; потому, что она является высшим, необходимым, абсолютным выражением чаяний современности; потому, что она — воздух, которым мы дышим, и если нации один раз вдохнули в себя этот воздух, другим они уже не могут дышать, хотите вы этого или нет!

Да знаете ли вы, почему республику нельзя разрушить? Потому, что она нераздельно связана, с одной стороны, с нашим веком, с другой — с народом. Она — идея века и венец народа.

Господа сторонники пересмотра конституции! Я спрашивал вас: чего вы хотите? Я скажу вам, чего хочу я. Вот в двух словах мои политические требования. Необходимо уничтожить в области социальной определенную степень нищеты и в области политической определенный род честолюбия. Довольно пауперизма, довольно монархизма! Франция будет спокойна лишь тогда, когда благодаря могуществу общественных учреждений, которые одним дадут работу и хлеб, а у других отнимут надежду, мы увидим, как исчезнут из нашей среды все, кто протягивает руку, — от нищих до претендентов. (Взрыв аплодисментов. Крики и ропот справа.)

Председатель.Дайте же кончить, ради всего святого. (Смех в зале.)

Г-н Белен.Хотя бы ради обеда.

Председатель.Ну полно же, прошу вас!

Виктор Гюго.Господа, бывают проблемы истинные и проблемы ложные. Общественная помощь, заработная плата, кредит, налоги, судьбы трудящихся классов… Увы, ведь именно этими вопросами всегда пренебрегают, всегда их откладывают! Примиритесь же с тем, что вам время от времени будут о них говорить! Ведь речь идет о народе, господа! Я продолжаю. Страдания обездоленных бедняков, женщин, детей, система воспитания, карательная система, производство, потребление, обмен, труд, который дает всем пищу, всеобщее голосование, которое дает всем права, солидарность между людьми и между народами, помощь угнетенным национальностям, братство французов, порождающее своим сиянием братство народов всей Европы, — вот истинные проблемы.

Легитимная монархия, империя, слияние партий, преимущество монархии перед республикой, концепции, чреватые уличными боями, выбор между претендентами — вот проблемы ложные.

Так вот, — скажу вам прямо в глаза, — вы отбрасываете проблемы истинные ради проблем ложных, проблемы живые ради проблем мертвых! Вот какова ваша политическая мудрость! Вот какое зрелище вы нам являете! Исполнительная и законодательная власти враждуют между собой, правители хватают друг друга за шиворот; все остановилось, все дела заброшены! Пустые и жалкие споры! Партии терзают конституцию в надежде разорвать на части республику; люди изолгались; одни забывают свои клятвы, другие забывают свои вчерашние требования, а пока происходит эта жалкая суматоха, уходит время, а значит, и жизнь!

Вот до какого положения вы нас довели! Мы пришли к подрыву всех авторитетов, к унижению, а следовательно, и к бессилию власти, к застою, к оцепенению, к состоянию, подобному смерти.

Нет больше величия, нет силы, нет движущего начала. Одни только перебранки, грызня, ссоры, потасовки! Правительства не существует.

И в какой момент все это происходит!

В момент, когда мощная, проникнутая демократическим духом инициатива необходима как никогда! В момент, когда цивилизация, стоящая перед торжественным испытанием, более чем когда-либо нуждается во власти активной, умной, плодотворной, способной к проведению реформ, внимательной к страданиям народа, полной любви, а стало быть, и силы! В момент, когда наступают смутные дни, когда все материальные интересы готовы вступить в бой со всеми принципами, когда перед обществом, требуя от него незамедлительного разрешения, возникают самые грозные проблемы, когда приближается 1852 год, страшный, загадочный, несущий неизвестность! В момент, когда философы, публицисты, вдумчивые наблюдатели — не государственные деятели, а просто разумные люди, — внимательным и тревожным взглядом стремящиеся проникнуть в густую мглу неведомого будущего, явственно различают оглушительный грохот врат революции, которые снова отверзаются во мраке. (Всеобщее волнение. Несколько депутатов правой смеются.)