— Да, — согласился он, — хотел. Но я забываю основы. Я помню все определения, что о чем говорится, но не помню, почему это именно так. — Пожалуйста, Конрад, — обратился к нему Алекс, — я бы хотел спросить тебя о кое-каких материях, которые мне ужасно интересны. Пол снова почувствовал уважение к физику-второкурснику — он и вправду пытался помочь.

— Послушай, — продолжал Алекс. — Когда доходит до дела, я не понимаю даже магнетизма. Как магнитное поле может проходить сквозь вакуум? Ведь тогда он перестает быть вакуумом. Конрад остановился и посмотрел назад:

— Мир сложнее, чем кажется. — Вот не надо мне этого! — вспылил Алекс. — Просто красивые слова, означающие «я и сам этого не понимаю». — Я это понимаю, — вздохнул Конрад. — То есть до последнего времени понимал. — Он отвернулся и пошел дальше. — Посиди с нами, — настаивал Пол. — Это всё из-за сотрясения… — Может быть. — Конрад зашагал быстрее. — Но я не хочу, чтобы вы наблюдали, как я превращаюсь в идиота! Я не хочу, чтобы вы видели во мне несостоятельного физика! Алекс начал подниматься, но Пол махнул ему рукой, призывая оставаться на месте. Они оба смотрели, как Конрад скрылся в темноте, и луч его фонаря метался по стене при каждом шаге.

— Ты не должен был его отпускать, — сказал Алекс, когда отблески фонаря Конрада исчезли. — Ну и как бы ты остановил его? Он абсолютно не тот человек, которому можно приказывать. — Пол сжал кулак. — А я не собираюсь унижать своего друга. Алекс вздохнул и взглянул на Пола.

— Я догадался. Но сейчас его процессор функционирует только на накопление информации, и наш физик может заблудиться. Пол пристально вгляделся в дальнюю стену, слишком далекую, чтобы луч шахтерской лампы мог выхватить ее из темноты.

— Это пещера простая — обычная линейная геометрия. Он поднял ноги повыше на известняковое отложение, как на скамеечку, согнул колени, вытянулся вперед и обхватил их руками. Пол сконцентрировал взгляд на нервно дрожащем ярком кружочке света на ботинке.

— Но о чем я действительно сейчас беспокоюсь, так это о том, что у нас осталась одна лампа. — Что делать будем? — спросил Алекс, его голос будто бы отражал паническое дрожание лучика на ботинке Пола. — Ничего. Тупо сидеть. — Я не могу, — Алекс повертел головой, высматривая что-то по сторонам, будто действительно мог видеть в темноте. — У меня навязчивое ощущение, что пещера сейчас обрушится и раздавит меня. Пол выдавил усмешку:

— Клаустрофобия. Это твоя первая пещера. Нормально. — Ага. Большое спасибо. — Алекс вскочил на ноги и сделал пару шагов вперед, а потом оглянулся: — Я в состоянии справиться с клаустрофобией. — Он снова тяжело опустился на камень. — Но я не могу не думать, что будет, если и твоя лампа погаснет. — Да уж. — Пол на минутку закрыл глаза. — Меня это тоже беспокоит. — Он медленно поднялся на ноги. — Ладно, нам придется найти Конрада. До этого момента я и не представлял, как скучаю по его во всех смыслах светлой голове. Алекс приостановился, и Пол возглавил марш в сторону ответвления.

— Кстати, — сказал он, — ты совершенно прав. Тут больше и заняться-то нечем. Алекс заглянул в трещину и, видимо, пораженный какой-то запоздалой мыслью, отпрянул:

— Этот шкурник* тесный… Что если мы застрянем? — Через пару метров он расширяется, зато потом там лаз, эдакая каменная червоточинка, придется чуток поползать. — Пол боком протиснулся в трещину. — А секрет лаза в том, чтобы держать руки по швам и по дюйму двигаться вперед, переступая и отталкиваясь пальцами ног. — Не уверен, что мне это понравится, — заметил Алекс, когда полез следом. — Погоди, вот увидишь, что там, в конце… — Пол поморщился: этого не следовало говорить. Шкурник кончился почти круглым, но очень маленьким лазом на уровне земли. Пол улегся на грязные камни.

* Шкурник, шкуродер — очень узкое место в расщелине (спелеол. сленг).

— Итак, что я могу сказать об этой червоточине… — начал он, извиваясь и заползая в отверстие. — Надеюсь, она не приведет нас в другую вселенную, — пробурчал сзади Алекс. — Знаешь, это еще один кошмар. А если мы застрянем? — Непохоже… Хотя, если я застряну, ты подползешь ко мне поближе и я смогу оттолкнуться от твоей каски. — А если застряну я? — Ты — тоньше — меня, — теперь Пол говорил хрипло и отрывисто, задыхаясь от напряжения. — Ну да — это тебе — не туннель Линкольна**. В любом случае — если ты — можешь — дышать — полной грудью — то будь — уверен — ты — не застрял. Он по дюйму продвигался дальше и дальше, зарываясь носками ботинок в каменное крошево и толкая себя вперед:

** Платный автомобильный шестиполосный туннель под рекой Хад. сон в Нью"Йорке, длиной в 2506 м, шириной 6,55 м и высотой 3,96 м; соединяет центральный Манхэттен со штатом Нью"Джерси. Пост. роен в 1937—1957 гг.

— Только — когда коридор — становится — таким узким — что едва дышишь — значит — дело дрянь — и дальше — опасно… Трудно — говорить — в этих дырах… Чувствуешь — что ты тут — один. — Мне это не нравится, — снова пожаловался Алекс. — Да ты молодец, — прохрипел Пол, — мы сейчас — в самом узком — месте — а ты — всё болтаешь. Червоточина кончилась в огромном зале. Пол и Алекс выбрались наружу и поднялись на ноги. Поворачивая лампу из стороны в сторону и как бы отодвигая тьму, Пол смотрел на необычные полупрозрачные колонны, бледно-зеленые и розоватые: кальцитовые пещерные отложения толщиной около двух метров. Вода сочилась с потолка, искрясь в подвижном ярком луче. Словно огромные ледяные сосульки, свисали со сводов сталактиты, их цвета варьировались от молочно-белого до светло-зеленого и бледноголубого, с редкими брызгами розовых вкраплений. Влажно блестящие стены, вертикально изрезанные водой, обнажали многочисленные напластования, как бы отслеживая тысячелетнюю историю пещеры.