Подтолкнув мальчишку, Юний раздвинул ветви и внимательно оглядел дорогу. В руках он сжимал подобранную палку – если у пастухов есть псы, они могут прибежать в заросли, почуяв спрятавшегося там чужака.

Из-за поворота показалось стадо. Судя по тощим коровенкам, оно явно не принадлежало старосте или какому-нибудь богатому и влиятельному селянину, а наверняка было сборным – от каждой хижины. Да и вид пастухов – троих ребят едва ли не младше Геты – тоже подтверждал эту мысль. Собака с ними была – кудлатая, пегая, с закрученным в колечко хвостом – веселенький такой кобелек, вовсе не похожий на злобных сторожевых псов.

Гета дожидался на краю дороги. Светлоглазый, тоненький, с длинными, тщательно приглаженными локонами, он производил впечатление пай-мальчика и явно не таил в себе никакой угрозы. Даже собака не стала его облаивать, а, подбежав, лишь обнюхала и слабо вильнула хвостом. Потом, правда, гавкнула пару раз, обернувшись к подходившим пастушкам.

– Цыц, Канбим, цыц! – закричали ребята. Веселые, однако, люди эти пастушата – это ж надо, назвали собаку, словно кота.

Один из них, постарше, темноволосый и смуглый, подошел к Гете, двое других – круглоголовые и рыжие – остались со стадом, с любопытством посматривая на незнакомца.

– Да помогут вам боги в вашем труде, – вежливо пожелал Гета. – Вы из деревни?

– Из деревни, – пастушонок кивнул. – А вот ты кто такой? Что-то я тебя не знаю.

– Я с юга, слуга друида Финтайра. – Гета неопределенно махнул рукой в ту сторону, где, как он почему-то предполагал, находился юг. – Мой господин послал меня к молодому друиду Ферадаху. Он здесь живет?

– Друид? Гм… А, – немного подумав, улыбнулся пастух. – Ты, верно, говоришь о Ферадахе Финде? Так он не друид, а филид, поэт… как это он себя называет? Скала олламов, во!

– Скала олламов?! – удивился Гета. – Не шутка! Так где его дом?

– На самой окраине, у леса. Да увидишь, он там один на окраине.

– Пусть боги пошлют вам удачу! – от души поблагодарил мальчик.

Пастушонок улыбнулся:

– Всегда рады помочь друзьям Ферадаха! Он не такой плохой парень, этот филид, как о нем многие думают.

Махнув на прощанье рукой, он побежал, догоняя уходящее стадо.

Солнце уже светило вовсю, и беглецы наконец согрелись. Покинув свое убежище, они подошли к селению со стороны поросших густолесьем предгорий. Здесь были корявые сосны, ели с мохнатыми лапами, осины и местами березы, много кустов – малина, орешник, дрок. Недалеко за деревьями виднелась одиноко стоящая хижина – жилище молодого поэта. Как Юний знал со слов того же Геты, поэты в селениях Каледонии были не просто поэтами, но и хранителями преданий и ревнителями чести. Короче, имели немалый вес в обществе. На западе, на большом острове Эйрин, что лежал неподалеку от Каледонии – римляне называли его Гибернией, – существовали даже особые школы филидов, одну из которых, как видно, не так давно окончил и Ферадах Финд. Как предположил Юний, исходя из собственных, к сожалению, не очень-то длительных наблюдений, молодой филид не особо жаловал крючконосого жреца Даймина Дамаргайта, того самого, который похитил ожерелье и обвинил в этом ткача. А раз так, всем этим можно было воспользоваться в своих интересах, вернее, в интересах дела. Враг моего врага – мой друг, недаром же так говорится! Здесь, в этом чужедальнем краю, нужно было опираться на кого-то из местных.

Оставив Гету в лесу, Юний ужом проскользнул в траве и осторожно заглянул во двор поверх невысокой изгороди, сплетенной из прутьев. За оградой, напротив аккуратно выбеленной мелом хижины с крышей из свежего камыша, повернувшись лицом к морю, стоял тот самый молодой парень, черноволосый, с приятным, но несколько надменным лицом, и, вытянув вперед левую руку, громко, нараспев, произносил какие-то слова, как видно, сочинял очередную песнь:

Нет… Воитель славный… Да, так лучше!

– Прекрасная песнь! – Юний как ни в чем не бывало вошел во двор через распахнутые настежь ворота. – Клянусь Бригиттой и Морриган, прекрасная!

– Ну, – филид покраснел от удовольствия, – вообще-то я ее еще не до конца сочинил.

Рысь широко улыбнулся:

– Но то, что я слышал, заставляет меня предположить, что ты и есть тот самый знаменитый филид Ферадах Финд, которого я ищу!

– Ты меня ищешь? – усмехнулся парень. – Вот как? Я вижу, ты явился из дальних земель.

– Да, с юга.

– Видно по твоей речи, – филид хохотнул. – Не сердись, некоторые слова ты произносишь очень смешно. Так говорят за проливом Муйр Ихт, в Галлии. У нас, в Коннахте, в школе знаменитого оллама Конайре Уи Кенселайга, был один парень из Галлии, и он говорил так же смешно, как и ты, незнакомец.

– Меня зовут Юний, – запоздало представился Рысь. – Слава о тебе достигла и наших мест. Позволь посидеть рядом, послушать твою песнь.

– Что ж, изволь!

– нараспев прочел он и вдруг быстро обернулся к лесу:

– Кажется, там, в кустах, кто-то есть! Ты знаешь, Юний, у меня в селении много врагов и завистников. Не так давно я имел наглость голодать против старосты за то, что тот путает свои личные луга с общественными, с тех пор он меня ненавидит. Правда, в открытую не вредит, опасается, но… У меня под ложем имеется крепкий лук со стрелами из доброго тиса! Сбегаю-ка я за ним…