Вся эта глубокая яма, куда они выбрались, была заполнена трупами! Полуразложившиеся и совсем свежие, они лежали вперемешку, в самых различных позах, испуская сладковатый запах, такой знакомый Юнию запах смерти!

Трупы… Что это – кладбище? Если так, то этот похоронный обряд довольно странен. Многие мертвецы были привязаны к тяжелым бревнам, а у некоторых отсутствовали головы. Рысь посмотрел на далекое ночное небо с сияющими звездами, прикидывая, каким образом отсюда выбраться. Небо было каким-то необычным, не черным и не темно-синим, а светло-малиновым с серебристо-белым оттенком. Ну да, сегодня же полнолуние, и если отсюда не видно луны, это не значит, что ее нет.

– Наверное, утром нас будут искать, – тихо произнес Гета.

Рысь обернулся к нему и улыбнулся:

– Конечно, будут. Ты полагаешь, надсмотрщики сами полезут в эту смрадную дыру?

– Не знаю, – мальчик почесал подбородок, – я бы на их месте кого-нибудь послал.

– И если нас не найдут, тогда что? Кто окажется виноватым?

– Охрана, кто же еще?

– Так есть ли им смысл поднимать шум? Я бы на их месте устроил в забое обвал, а затем в случае чего предъявил какие-нибудь неопознанные трупы. Здесь, в этой яме, их вдоволь.

– Да, но сюда еще надо добраться, – подумав, возразил Гета. – И вряд ли надсмотрщики так уж умны.

– Никогда не считай других глупее себя, – наставительно заметил Рысь. – Тсс! Что это за голоса? Или мне показалось?

Оба затихли и прислушались. Нет, не показалось! Голоса приближались, и, кажется, они доносились откуда-то сверху. Пели какую-то заунывную песню. Надо же, ночью! Интересно, кто это? Припозднившиеся гуляки?

– Ты разбираешь слова, Гета? О чем они поют?

– Так… – как-то не слишком охотно отозвался мальчик, и Юний тут же отметил про себя стремление молодого слуги уйти от ответа, как случалось и раньше, когда речь заходила о волшебстве друидов. Наверное, Гета где-то в глубине души боялся этих кровавых жрецов, в чем почему-то не признавался.

– Так о чем же? – Рысь настойчиво повторил свой вопрос.

– Тут дело не в словах, – вздохнул слуга. – Я, кажется, догадываюсь, что это… Песнь смерти!

– Песнь смерти? А что это значит?

– Думаю, мы сейчас все увидим… Нам лучше бы прижаться к стене. – Гета потянул своего господина за руку.

– К стене? – удивился тот. – Но…

Он не успел закончить фразу, как где-то наверху вдруг раздался ужасный крик. Затем – второй, и тут же что-то тяжелое шлепнулось на заполненное полусгнившими мертвецами дно. Потом полетело еще что-то, упав рядом с Юнием. Тот нагнулся и осторожно протянул руку – пощупать. Труп! Еще теплое обезглавленное тело какого-то юноши! Так вот оно в чем дело!

И тут наверху снова завопили со страшной силой, задули в свирели, забили в бубны, и под этот шум, наверное способный разбудить мертвецов, в яму смерти были сброшены еще несколько человек, правда уже не обезглавленных, а прикованных к тяжелым бревнам, с хлюпаньем упавшим в трупы.

– Один, – вжимаясь в каменистую стену, считал Рысь. – Два… Четыре…

Если считать первые два тела, то всего жертв было девять. Наверху на миг сделалось тихо, затем снова завопили, загорланили под музыку песни. Шум постепенно удалялся, затихал вдали. Видно, те, кто приносил страшные жертвы, ушли.

– Пойдем посмотрим, – тихо предложил Юний. – Может, кто-нибудь из этих несчастных жив? Эй! Есть кто живой?!

Никто не откликнулся… Нет! Вот послышался еле различимый стон!

Рысь с Гетой бросились на звук прямо по трупам, впрочем, здесь они валялись везде.

– Эй, друг! – было не так уж темно, и Юний различил привязанное к бревну тело и блеск звезд, отражающихся в широко открытых глазах. – Ты жив?

Несчастный снова застонал.

– Сейчас мы поможем тебе!