От многих музыкантов старшего поколения — И. В. Ершова, В. А. Дранишникова, Н. А. Малько, С. А. Самосуда, Л. В. Николаева и некоторых других — мне не раз приходилось слышать аналогичные высказывания и оценки.

Оставив сцену в 1923 году, Левик не расстался ни с искусством вообще, ни с оперным театром в частности. Объяснение этому следует искать в свойствах натуры С. Ю. Левика, который никогда по мог замкнуться в узких рамках, в ограниченности интересов какой-нибудь одной профессии. Его импульсивная, жадная до жизненных впечатлений натура всегда толкала его к самым разнообразным формам деятельности, к расширению круга осваиваемых профессии. С юности он изучает литературу, иностранные языки и экономические науки, вокальное искусство и технику эквиритмического перевода текста вокальных произведений. Настойчиво стремясь стать и становясь оперным артистом-профессионалом, он остается в то же время и экономистом и весьма разносторонне проявляет себя как литератор. Уже в период с 1901 по 1905 год сделанные им переводы небольших рассказов с французского и немецкого языков печатались

<Стр. 6>

в газете «Киевская мысль». С середины десятых годов начинается его работа в качестве переводчика текстов вокальных произведении. Перу его принадлежит более семидесяти русских стихотворных текстов иностранных опер, ораторий, оперетт, переведенных с итальянского, французского и немецкого, в том числе опер «Отелло», «Дон Карлос» и «Сицилийская вечерня» Джузеппе Верди, «Саломея» Штрауса, «Сказки Гофмана» Оффенбаха, «Иоанн Лейденский» Мейербера, «Дочь кардинала» Галеви, «Четыре грубияна» Вольфа-Феррари, ораторий Гайдна, Генделя, Берлиоза и др. С 1929 года в качестве постоянного корреспондента в СССР французского музыкального журнала «Le Menestrel» он становится и рецензентом и музыкальным критиком.

Но и этого ему было недостаточно. На протяжении всей своей жизни он неизменно отдавал очень много времени и сил общественной работе. Последняя являлась для него не столько обязанностью, долгом, сколько насущной потребностью. Его общественный темперамент неудержимо влек его к участию в реорганизациях, реформах не только внутри театральных коллективов, в которых он работал, но и за их пределами. Ему необходимо было везде делиться богатым жизненным опытом, прилагать его в помощь окружающим людям. Так, в годы первой мировой войны он становится деятельным участником общественной организации Союз городов, на которую возлагались разнообразные задачи — от сбора материальных средств до эвакуации населения из угрожаемых районов и оказания помощи раненым и русским пленным, находящимся за рубежом. Уже при Советской власти, когда Союз городов перешел в ведение Наркомздрава, Левик в качестве представителя этой организации по поручению М. С. Урицкого выезжает в Копенгаген для улучшения дела помощи военнопленным и подготовки их реэвакуации на родину.

С момента создания в марте 1917 года Союза сценических деятелей Левик участвует в работе Комиссии по выработке устава Союза и становится членом его правления.

После Великой Октябрьской социалистической революции с образованием профсоюзов Левик избирается в члены правления Союза зрелищных предприятий (предшественник Рабиса), с 1922 года он возглавляет Комиссию помощи безработным, редактирует журнал «Вестник театра и искусств». В 1926 году он избирается членом правления общества Драмосоюз, объединявшего драматургов, поэтов, композиторов, и вместе с А. К. Глазуновым, а затем П. Е. Щеголевым и А. Р. Кугелем руководит им до 1930 года.

С начала двадцатых годов значительно расширяется круг литературной работы С. Ю. Левика. По заказу государственных академических

<Стр. 7>

и периферийных театров он осуществляет ряд переводов иностранных опер. По заданию Ленинградской государственной консерватории, филармонии, капеллы, Московского и Ленинградского радиокомитетов он отбирает и рекомендует педагогический и концертный репертуар и делает перевод стихотворных текстов около четырех тысяч мелких вокальных произведений. В те же годы он создает либретто новых опер — «Сирано де Бержерак» для Б. В. Асафьева и «Рассвет» для Д. Г. Френкеля. В недавнее время им написаны либретто для корейских композиторов Мун Ген Ок и Юн Сун Дина.

Все эти стороны деятельности Левика не находят отражения на страницах «Записок оперного певца», что и закономерно, поскольку автор ставит своей основной целью дать широкую картину музыкально-театральной жизни России девятисотых и десятых годов. Однако несомненно, что многосторонняя культурная, организаторская и общественная деятельность Левика плодотворно сказывалась на его работе оперного певца-актера, а затем и исследователя певческого искусства. Постоянно расширяя его кругозор, давая огромный материал для жизненных наблюдений и обобщений, она обогащала его вокально-актерскую интерпретацию, побуждала его глубже и многостороннее обрисовывать создаваемые им музыкально-сценические образы и одновременно приносила ему умение критически воспринимать и оценивать явления музыкального театра. Нельзя сомневаться в том, что разносторонний жизненный опыт Левика, наблюдения над множеством вступавших с ним в общение людей помогли ему достигнуть в оперно-исполнительском искусстве тех свойств, на которые в своей характеристике указывал А. В. Островский, — утверждения «здоровых начал реализма, драматической действенности, философской осмысленности трактовки». Многосторонние формы литературной, организаторской и общественной деятельности Левика обогащали его искусство певца-актера, а затем заменили ему оставленную исполнительскую работу в театре.

Среди мемуарной литературы, интерес к которой у читателей никогда не ослабевает, особое место занимают мемуары деятелей искусства, и в частности искусства театрального. Наименьшую часть этого раздела мемуарной литературы составляют воспоминания, относящиеся к недавнему прошлому русского музыкального театра. Перечень книг здесь весьма невелик, тематика их очень ограниченна. Преобладают либо повествования о собственном творческом пути, автобиографические очерки, такие, как, например, воспоминания дирижера Д. И. Похитонова, либо монографии по отдельным темам, ник, например, содержательная книга Э. Старка «Петербургская опера и ее мастера», посвященная последней четверти века деятельности

<Стр. 8>

Мариинского театра. Особняком стоит ценная работа дирижера A. M. Пазовского, глубокое исследование по эстетике оперного исполнительства, основанное на анализе обширного личного творческого опыта и большого количества примеров из певческой, дирижерской и хормейстерской практики его современников и сотрудников.

Ценность мемуаров Левика и их индивидуальное своеобразие состоят в том, что автор их, сравнительно мало рассказывая о себе, дает широкую картину состояния оперной культуры дореволюционной России, приводя исключительно интересный для будущих историков русской оперы материал. Он рисует целую галерею портретов выдающихся и заурядных русских оперных певцов и певиц, столичных и провинциальных, выписывая их в разной степени детализированности, но всегда с отчетливой характеристикой их вокальных и актерских черт и особенностей. Он знакомит нас с фигурами оперных дирижеров, а также с оперными режиссерами, вводит в атмосферу старого театрального быта со всей пестротой его нравов, шаткостью и неопределенностью экономического положения артистов, их зависимостью от произвола местных властей и от каприза местных меценатов.