Стихотворения и поэмы
вернуться

Андреев Даниил Леонидович
Шрифт:

12

Судьба, судьба, чья власть тобою правитИ почему хранимого тобойНож не убьёт, отрава не отравитИ пощадит неравноправный бой?Как много раз Охране покоритьсяЯ не хотел, но ты права везде:Дитя не тонет в ледяной водеИ ночью рвётся шнур самоубийцы.Куда ж ведёшь? к какому божеству?И где готовишь смертное томленье?Быть может, здесь, в Лесу Упокоенья,Опустишь тело в тихую траву?..Сил не было. В глазах круги… Как рогомГудела кровь, рвалась и билась вон…В бреду, зигзагом я дополз до стога,И всё укрыл свинцовый, мертвый сон.

Глава третья

Ich fuhle des Todes

Verjungende Flut,

Zu Balsam und Apher

Verwandelt mein Blut.

Nowalis [1]

1

Я поднял взгляд. Что это: крылья? знамя?..Чуть осыпая цвет свой на лету,Сиял и плыл высоко над глазамиСад облаков – весь в розовом цвету.Нездешняя, светящаяся влагаБаюкала и омывала их,И брезжили селения святыхУ розового их архипелага.Я видел невозможную страну:Её и нет, и не было на свете,В её врата проходят только дети,В прекрасный вечер отходя ко сну.В моря неизреченного сияньяДуша вливалась тихою рекой…Прости моё греховное метанье,В бездонном океане упокой.

1

Омытый смертью,

Молод я вновь,

Эфир в моих жилах —

Целебная кровь.

Новалис (перевод В. Микушевича). – Ред.

2

И стало всё прекрасно и священно:Созвездья, люди, мудрый сон камней…Я вспоминал спокойно и смиренноБорьбу и страх моих последних дней.Как было странно… Господи, впервыеСо стороны я созерцал себя:Срываясь с пней, кустарник теребя,Я лез и полз сквозь дебри вековые.Куда? зачем?.. Не я ли сам мечталНа склоне лет уйти к лесам угрюмым,Чтоб древний бор с его органным шумомМоим скитом и школой веры стал?И в смертный день, ни с другом, ни с женоюМинуту строгую не разделив,Склониться в прах на сумрачную хвоюИль под шатер смиренномудрых ив.

3

Я жизнь любил – в приволье и в печалях,И голос женщин, и глаза друзей,Но широта в заупокойных даляхЕщё безбрежней, выше и полней.Один лишь труд, любимый, светлый, строгийЗавет стиха, порученного мне,Приковывал к горячей целине,Как пахаря у огненной дороги.Но если труд был чист – откуда ж страх?Зачем боязнь пространств иного мира?Ещё звучней оправданная лираВольёт свой голос в хор на небесах.А если нет, а если мрак и стужуЯ заслужил – Отец наш милосерд:Смерть не страшна, я с детства с нею друженИ понял смысл её бесплотных черт.

4

Да, с детских лет: с младенческого горяУ берегов балтийских бледных водЯ понял смерть, как дальний зов за море,Как белый-белый, дальний пароход.Там, за морями – солнце, херувимы,И я, отчалив, встречу мать в раю,И бабушку любимую мою,И Добрую Волшебницу над ними.Я возмужал. Но часто, как веснаГрядущая, томила мысль о смерти;За гулом дней, за пеной водовертиСтрана любви была порой видна,Где за чертой утрат и бездорожьяВ долины рая проходила Ты —Царица ангелов, Премудрость Божья,Волшебница младенческой мечты.

5

Жизнь милая! за все твои скитанья,За все блуждания благодарю!За грозы, ливни, за песков касаньеНа отмелях, подобных янтарю;За игры детства; за святое гореДуши, влюблённой в королеву льдов;За терпкий яд полночных городов,За эту юность, тёмную как море.Благодарю за гордые часы —Полёт стиха средь ночи вдохновеннойВ рассветный час мерцающей вселеннойПо небесам, горящим от росы;За яд всех мук; за правду всех усилий;За горечь первых, благодатных ран;За книги дивные, чьи строки лилиБлагоухание времён и стран;

6

Благодарю за мрак ночей влюблённых,За треск цикад и соловьиный гром,За взор луны, так много раз склонённый,С такой любовью, над моим костром;За то, что ласковей, чем в сумрак бораЖивое солнце – луч духовных силОтец Небесный в сердце низводилСквозь волны ладана во мгле собора.Благодарю за родину мою,За нищий путь по шумным весям века,За строгий долг, за гордость человека,За смерть вот здесь, в нехоженом краю…Ещё – за спутников, за братьев милых,С кем общим духом верили в зарю,За всех друзей – за тех, что спят в могилахИ что живут ещё – благодарю.

7

Я отхожу в безвестный путь мой дальний,Но даль светла, – ясна вся жизнь моя…В последний раз для радости прощальнойЯвляются далёкие друзья.Любимейших, легендой голубоюПятнадцать лет сопутствовавших мне —Я вижу их: в домашней тишине,В уютной комнате – предвечно-двое.Иные спят. Иные, взор скрестяС моей судьбою, бодрствуют в тревоге,Серёжа М. проходит по дорогеК себе домой, о Моцарте грустя;Два – под дождём алтайской непогоды,И девушке в глаза глядит другой…Расчёсывает косы цвета медаТа, что была мне самой дорогой.