Не будет никогда подлец.

Ты сам со временем осудишь

Меня за мглистый фимиам;

За правду ж чтить меня ты будешь,

Она любезна всем векам;

В ее венце

Светлее царское лице.

1793

Горелки

На поприще сей жизни склизком

Все люди бегатели суть:

В теченьи дальном или близком

Они к мете своей бегут.

И сильный тамо упадает,

Свой кончить бег где не желал:

Лежит; но спорника, мечтает,

Коль не споткнулся бы, - догнал.

Надеждой, самолюбья дщерью,

Весь возбуждается сей свет;

Всяк рвенье прилагает к рвенью.

Чтоб у передних взять перед.

Хоть детской сей игре, забаве

И насмехается мудрец,

Но гордый дух летит ко славе,

И свят ему ее венец.

Сие ристалище отличий,

Соревнование чесгея -

Источник и творец величий

И обоженяя людей;

Оно изящного содетель,

Великолепен им сей свет:

Превозможеиье, добродетель

Лишь ям крепится и растет.

ВОТ вы, рожденные судьбою

Вождями росским вождям быть,

Примеры подавать собою

И плески мира заслужить!

Дерзайте! рвение полезно,

Где предстоит вам славы вид;

Но больше праведно, любезно,

Кто милосердьем знаменит.

Екатерине подражая,

Ее стяжайте вы венец;

Она, добротами пленяя,

Царица подданных сердец.

1793

[Image011]

Колесница

Течет златая колесница

По расцветающим нолям;

Сидящий, правящий возница,

По конским натянув хребтам

Блестящи вожжи, держит стройно,

Искусством сравнивая их,

И в дальнем поприще спокойно

Осаживал скок одних,

Других же, к бегу побуждая,

Прилежно взорами блюдет;

К одной, мете их направляя,

Грозит бичом иль им их бьет.

Животные, отважны, горды.

Под хитрой ездока уздой

Лишенны дикия свободы

И сопряженны меж собой,

Едину волю составляют,

Взаимной силою везут;

Хоть иод ярмом себя считают,

Но, ставя славой общий труд,

Дугой нагнув волнисты гривы,

Бодрятся, резвятся., бегут.

Великолепный и красивый

Вид колеснице придают.

Возница вожжи ослабляет,

Смиренством коней убедясь,

Вздремал.
– И тут врасплох мелькает

Над шиш черна тень, виясь,

Коварных вранов, своевольных:

Кричат - и, потемняя путь,

Пужают коней толь покойных.
–

Дрожат, храпят, ушми прядут

И, стисяув. сталь, во рту зубами,

Из рук возницы вожжи рвут,

Бросаются, и прах ногами

Как вихорь под собою вьют;

Как стрелы, из лука пущенны,

Летят они во весь опор.

От сна возница возбужденный

Поспешио открывает взор.

Уже колеса позлащенны

Как огнь, сквозь пыль кружась, гремят;

Ездок, их шумом устрашенный,

Вращая побледнелый взгляд,

Хватает вожжи, но уж поздно;

Зовет по именам коней,

Кричит и их смиряет грозно;

Но уж они его речей

Не слушают, не понимают,

Не знают голоса того,

Кто их любил, кормил, - пыхают

И зверски взоры на него

Бросают страшными огнями.

Уж дым с их жарких морд валит,

Со ребр лиется пот реками,

Со спин пар облаком летит,

Со брозд кровава пена клубом

И волны от копыт текут.

Уже, в жару ярясь сугубом,

Друг друга жмут, кусают, бьют

И, по распутьям мчась в расстройстве,

Как бы волшебством обуяв,

Рвут сбрую в злобном своевольстве;

И, цели своея не знав,

Крушат подножье, ось, колеса,

Возница падает под них.

Без управленья, перевеса,

И колесница вмиг,

Как лодка, бурей устремленна,

Без кормщика, снастей, средь волн,

Разломанна и раздробленна

В ров мрачный вержется вверх дном.