Там никому любовь не навязать,

У девушек особенная стать!

Одна из них и выберет меня,

Цветы простые более ценя.

Нет, я не вещь, но выбор не за мной,

Кому из них быть преданной женой,

За Вами отшагал я столько дней,

Что буду век виновным перед ней!

"""""""

На глянцевом фото никем не рисуются песни,

Молчащей кикиморе лешего ждать бесполезно,

Он любит весёлых и праздничных баб щебетанье, Не это молчанье, не это молчанье, не это молчанье!

Скрипит коростель, пришивая заплаты июня

На ветхую юбку измотанной бабки колдуньи,

На синее небо, распоротое самолётом,

На жёлтое поле, на рожь левитанской работы.

Пройдёмся по полю и по опушке, и дальше по лесу, Подарим кикиморе парочку ласковых песен,

Легко ли сидеть у болота и ждать разгильдяя, Застрявшего где-то в последних объятиях мая.

Зелёные мхи терпеливы и очень игривы,

Пружинисто нас вытесняют за кромку обрыва,

Рябина с упрямой настойчивостью активиста

Сорвать предлагает свои недозрелые кисти.

Усталая бабка пенёк оседлала, не слышит,

Как рядом в грибнице шевелится крошечный рыжик, Чтоб дней через тридцать участвовать в поисках сказки, Июльским дождём промывая раскрытые глазки.

Ты пой, может, леший вернётся из райского сада, Обнимет красавицу люду лесному на радость,

Поверит она в околдованное постоянство,

А ты мне простишь поцелуйное хулиганство.

На глянцевом фото никем не рисуются песни,

Флажки разговоров развешены нами по лесу,

Здесь наши края в очарованном синем июне,

Он всё нам нам простит, даже нашу безгрешную юность...

«»»»»»»»

Я не видел ночью вещих снов

И не вещих тоже я не видел!

Разметалась в простынях Любовь

Незнакомой девой Атлантиды.

Что мне сны, когда все мысли здесь

В переливах тела и в изгибах

До конца не познанных чудес

И до неоконченных улыбок!

За нечастый гребень тополей

Выкатилось утреннее солнце.

Мне бы руки протянуть смелей,

Поотважней юного гасконца!

Но плывёт из белых простыней

Свежесть атлантидского тумана,

Я опять пасую перед ней,

Непохож ничуть на Д,Артаньяна!

Спи, Любовь, и сон смотри, Любовь,

Безмятежный, радостный и гибкий,

Согревая северную кровь

Мне недоцелованной улыбкой!

Впереди не вечер и не день,

Ты не ускользнёшь отсюда птицей,

Я тебя успею разглядеть,

Я тобой успею налюбиться!

«»»»»»»»»

Стариться, не стариться, что за ерунда!

Дело добровольное выход в никуда.

Можно в тридцать чувствовать время за стеной, Можно и под семьдесят – крылья за спиной!

Я лечу над городом, над тобой лечу,

В окна запотевшие крыльями стучу:

Посмотри, любимая, красочный буклет,

На востоке солнце выкатило свет!

На странице каждой жёлтые лучи,

На странице каждой пламя от свечи!

Выбирай любую и доверься мне,

Я к ней пририсую память о весне.

Светлое окошко звякнуло стеклом,

Шторкою закрылось, ни луча на нём!

Дело добровольное, можешь дальше спать,

Только я состарюсь, разучусь летать...

«»»»»»»»»»

Есть у меня вопросы к жизни,

А у тебя вопросов нет

И ты сияющею призмой

В глаза мне отражаешь свет.

На отраженье я согласен,

Но лучше напрямую, да!

Я без камзола и кирасы,

Без кринолинов ты всегда.

В сторонку, рыцари и дамы!

Мы по столетиям идём

Как слипшиеся телеграммы,

Где тексты об одном и том.

Проходим по дворцовым залам,

Прекрасны в замке витражи,

А губы невозможно алы

И откровенно не чужи.

Я позабыл свои вопросы,

Возможно, что их больше нет,

К нам, с радостью минуя осень,

Апрельский движется рассвет.

Пусть перед нами нет герольда,

Но мы уверены в одном,

Что я Тристан, а ты Изольда

В том королевстве, где живём!

Синьора, Вам за клавесин,

Отложим прозу и дебаты,