Можешь пользоваться этим для развития ума!

Вашу маму влево-вправо, я же вам не шалопай,

У меня своя по миру шепелявая тропа,

Я иду по ней, куражась, голову не под крыло,

Раздаю и принимаю по возможности тепло…

Человек я человеку, он мне песню, я ему,

Он мне шутку, я ответно; он мне свечкою во тьму, Я ему последней спичкой запалю в душе костёр;

Он мне в церковь подаянье, я пожертвую в костёл…

Сапоги у нас похожи и комбез один в один,

По гранате где-то сбоку, автоматы на груди,

У него пробито пузо, у меня во лбу дыра,

А вчера мы целовались… это было же вчера!

Нынче льют дожди иначе, ветер, видишь ли, такой –

Скверный ты, брат, человечек, да и я совсем дрянной, Но, что было, то уплыло, рядом мы лежим в земле, Я твоим теплом пылаю, ты горишь в моём тепле...

Что ты каркаешь зловеще?

Я не каркаю, я лгу!

Поскользнулся я случайно на вспотевшем берегу, Патриотом мысль взметнулась, да и грянула в тебя, Человечество не в целом, а по выбору любя…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Все склоки мира праздны и нелепы

Перед моею личною судьбой,

Замотанной в неразрешимый ребус,

Как в маленькую бухточку прибой.

Неразрешимость -- злобное деянье!

И нам не догадаться, почему

Оно проникло в наше мирозданье

Сквозь квазаров космическую тьму.

Не в том проблемы, чем перекусить мне

Или на женщине опустошить

Желания, сатином или ситцем

Отторгнутые резко от души!

Клубком противоречий пересыщен,

Извне пришедших и проникших внутрь,

Я время выжигаю в пепелище,

А пепелище в узел не стянуть.

Оно лежит пространственно и серо,

Но, слава богу, глубоко во мне,

Надеждой не обманывая веру,

Любовью не пластаясь по стене.

Жить можно по другому, поиначе,

Не задевая личною соплёй

Решивших ту нелепую задачу,

Что для меня является петлёй.

Конечно, можно! И необходимо!

Но мне себя не хочется ломать,

Переплавлять больную нетерпимость

В душевную дрянную благодать!

«»»»»»»

Мне слов не жаль, они приходят сами,

Соскальзывая строками к перу,

И нестерилизованная память

Вступает с ними в хитрую игру.

События замешивая круто,

Она сплетает строки в кружева,

Не отвергая прелестей уюта

И не рубя его же на дрова.

Просчитан день, размечен по линейке,

В нём алгоритмов резких не найти,

Дилеммам не пробиться сквозь лазейки

Томящейся под свитером груди.

Порядок, Ordnung! – так сказал бы некто.

Я палец не сую в былую щель,

Тот вектор отслужил уже как вектор

И лёг в архив осужденных вещей.

И всё же жаль, что жизнь, имея цену,

Не ценится великим большинством…

А мне пора кота согнать с коленей,

Залить малину свежим кипятком.

Легко дышать. Спокойствие по дому.

Все спят и видят голубые сны,

И что жевать напрасную солому

Из памяти, из снов, из тишины…

Не возвратится Ordnung из столетий,

Но кое-где гвоздят ещё людей

Дурные невоспитанные дети,

Уверенные в правоте своей.

Но это там, где Азия с Европой

Стыкуют и взрывают вновь мосты…

А память мне подчёркивает тропы,

Перетекая в строки на листы…

«»»»»»»»»»»

По причине позднорожденья

Мне погибнуть не суждено

Ни на линии Маннергейма,

Ни на линии Мажино.

Я не лёг на приволжском плёсе

Под обрушившимся песком

И не пел про меня Утёсов

Хрипловатым своим баском.

Не вминая себя в эпоху,

Не цепляясь за циферблат,

Я живу, как и все, со вдохом

Или с выдохом невпопад.

Но зато на дуге на Курской

Не сгорел я в земном аду

И, попыхивая окурком,

Разговоры о нём веду.

Друг напротив поддат, ухожен,

Шлюшку дёргает за сиси…

Ну и хрен с ним… не всем же ложе

Шестерёнка от танка гложет

Красной ржавчиной на оси…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Как хорошо за пазухой у лета