– Данила ночью очнулся и рассказал мне кое-что, – пояснил Артем. И, видя, что его объяснение товарищей не устраивает, добавил: – Мне тоже обратно в «Олимпийский» надо. Поквитаться кое с кем. А потом я отца искать пойду. Я ж за этим в Зону и пришел.

– Вон оно как, – протянул Шерстяной. – Ну, если такое дело, то реально надо идти. Патронов дадим, харчей тоже, но немного. Сам видишь, у нас два робота-проглота, да еще танк надо чем-то заправлять – он тоже плотоядный, когда не на шамирите.

– Да ладно, не надо ничего, – сказал Артем. – У меня к автомату два магазина, «Стечкин» с десятком патронов, нож. Куда больше? И консервы есть…

– Ты этого жлоба слушай больше, – рыкнул Ион, метнув на Шерстяного испепеляющий взгляд. – Коль уж решил уходить, снарягой обеспечим по полной. Ты ж наш боевой товарищ теперь, иначе нельзя…

…Что такое сутки в жизни человека? Обычно ничего примечательного. День пролетел за повседневными заботами – и не заметил, ночью рухнул на лежанку – и всё. А завтра новый день, зачастую похожий на предыдущий как две капли воды. Иногда кажется, что жизнь – это одни большие сутки, состоящие из маленьких кусочков, почти не отличимых друг от друга.

Но иногда случаются такие двадцать четыре часа, о которых будешь помнить всю жизнь и не забудешь никогда, даже если очень захочешь. Артем точно знал – прошлый день останется в его памяти навечно, как и практически бессонная ночь в чреве боевого робота, пахнущего нагретой за день броней и кровью, засохшей на бинтах Данилы.

Дружинник то приходил в себя и даже отвечал на вопросы, то метался в бреду, роняя с потрескавшихся губ непонятные фразы: «Это матка руконогов. Мы ее детей постреляли, и она решила отомстить… Настя, ты куда, назад!.. Мы – не нео, мы – люди, которым жить осталось чуть больше тридцати часов. Так что нам терять нечего… Быстрее, Фыф, гони к Кремлю, они пошли на штурм!..»

Артем лежал ночью и думал о том, сколько же успел пережить этот парень за свою недолгую жизнь. А ведь он ненамного старше него, Артема. Вполне возможно, что они – ровесники. Только дружинник всю жизнь воевал, защищая свой Кремль, а он, Артем, только ел, пил, тренировался да на стене Крепости торчал, отгоняя из стреломета слишком уж наглых мутантов и множа прошедшие одинаковые сутки своей жизни.

Только вчерашний день был иным – ярким, насыщенным, наполненным болью, кровью, страхом… и настоящей, искренней радостью. Когда перешел границу Зоны. Когда осознал, что жив и вновь может ходить. Когда Японец нож подарил. Когда удалось сбежать из «Олимпийского»… Всего и не перечислишь. А самое главное – радость от того, что друзей настоящих нашел, за которых без вопросов можно и в огонь, и в воду и которые тебя тоже в любой беде не оставят. Это ж и есть самое важное – осознание того, что в этой жизни есть еще такие вот люди, пусть даже один из них мертвец ходячий, а второй вообще робот. Но для Артема все они – люди. Надежные, верные… Настоящие.

Правда, сейчас нужно было уйти. Потому что два его личных дела – это только его личные дела, которые он должен сделать сам. К тому же сейчас у него было снаряжение, о котором он раньше и мечтать не смел, а значит, его шансы на удачу возросли многократно…

Никто его не отговаривал, никто не давал советов. Взрослому воину не нужно ни то ни другое. Артем уходил, а его друзья молча смотрели ему вслед. А вот это воину очень нужно, просто необходимо – знать, что у него есть друзья, которые думают о нем и от души, искренне желают удачи.

– А парнишка-то молоток, – уважительно кивнул Шерстяной, когда Артем скрылся в развалинах. – Такой точно своего добьется.

– Будем надеяться, что у него все получится, – отозвался Ион. – Кстати, Данила снова отрубился, похоже, не все у него хорошо, как бы хуже не стало. Так что давайте-ка загружаться в танк и быстрее двигаем в Кремль.

Проторенной дорогой идти всегда проще. «Аконкагуа 5А» и «Т-2222» протоптали широкую тропу в руинах мертвого города. При этом, конечно, именно гигантский робот сделал львиную долю работы, снося целые полуразрушенные здания многотонным корпусом и вырывая с корнем вековые деревья-мутанты своими манипуляторами.

Артем обошел огромное поле возле Излучателя, поросшее гигантским вьюном, и направился обратно к «Олимпийскому». Правда, прежде чем углубиться в развалины, не удержался и обернулся.

При свете тусклого солнца сияние шпиля на вершине гостиницы «Ленинградской» уже не казалось настолько ярким, как ночью, но все-таки поражало воображение. Блистающий клинок на фоне свинцовых туч и щупальца гигантских растений, тянущиеся к нему от самой земли. Нереальная, феерическая картина. Такое не забывается…

Дорога оказалась легкой. Ночной грохот, производимый двумя боевыми машинами, помноженный на шум обваливающихся зданий, распугал всю живность в округе. Понятное дело, на всякий случай Артем держал большой палец на переводчике огня автомата – в случае чего два движения, и любая тварь, решившая поживиться свежим мясом, получит в брюхо вместо завтрака порцию раскаленного свинца.

Но вокруг было на редкость тихо, и парень невольно ускорил шаг. Какой смысл красться, когда в пределах видимости все равно нет ничего живого?..