Карен в бесконечности

Аннотация

Сотрудника комиссии, который должен был принять решение, его просьба явно удивила. С такой мотивировкой, мол, к ним еще никто не обращался. Крисвелл так и не понял, ускорило это в конце концов исход дела или наоборот. Воспоминание снова всплыло в памяти, когда полицейские вели его к поджидавшей машине. Обращался ли кто-нибудь с подобными просьбами здесь? И поверят ли они ему? У него еще сохранилась бирка, что вручили ему перед входом в Провал охранники, да и не совершил он на самом деле ничего плохого. В худшем случае его просто отправят назад. Так что он останется при своих — по крайней мере до тех пор, пока эти бесконечные переходы не сведут его с ума. Если его отпустят, ему только и останется, что самому вернуться к Провалу. Он уже узнал здесь все, что нужно, и снова не нашел того, что искал. Если бы Крисвелл по-прежнему держал себя в руках и следовал установленным им же самим правилам, этот мир давно уже остался бы позади. Но он сдал и, увидев Карен одну, не справился с собой: вместо того, чтобы быстро проверить и вернуться к Провалу (как он намеревался и как уже случалось с ужасающей повторяемостью четырнадцать раз), он последовал за ней к дому и стал наблюдать. Крисвелл вспоминал, как прятался в знакомых кустах на участке, заглядывая в знакомые окна, и видел, как она выкладывает покупки, слышал ее разговор с мужем, слабые отзвуки которого доносились из-за оконных стекол. Он помнил, как всколыхнулась в нем ненависть к ее мужу, к себе, как возникла у него мысль убить этого человека и занять его место. Впрочем, он едва ли решится на такое — во всяком случае сейчас. Но если разочарования будут преследовать его в каждом новом мире, думал Крисвелл, не исключено, что у него появится желание поддаться этому зловещему искушению. У его двойников, говорил он себе, такое же право на жизнь — и на Карен — как у него самого, и как бы ни складывались обстоятельства, это все равно будет хладнокровное убийство. Но хуже всего — обман просто не сработает: после ее смерти прошло пять месяцев, их уже не вернуть, а Карен помнит их и наверняка будет обсуждать какие-то события, о которых он не имеет ни малейшего понятия. Работа, друзья... Он словно выпал из хода времени, потерял ориентацию, а ведь надо еще учесть все то, что отличает эту реальность от его родного мира — наверняка такие различия есть, различия, никак не связанные со смертью Карен... Крисвелл сел в машину, осознав с благодарностью, что полицейские даже не стали надевать на него наручники. Ему казалось, они поверили в то, что он рассказал. Уже одно его лицо — вполне убедительное доказательство, и реакция самой Карен, когда они подвели его к двери, тоже это подтверждала. Без малейшей тени сомнения в голосе она бросила: «Не тот! Это же мой муж!» Затем подошел ее муж — настоящий муж, из этого мира — и раздражение, вызванное бестолковостью полицейских, сменилось полной растерянностью. Она смотрела то на одного, то на другого: отличались они только одеждой, да еще у задержанного растрепались волосы. Полицейские, разумеется, тоже заметили сходство, и один из них строго спросил: — Кто же из них ваш настоящий муж? Карен взглянула на них, и в ее глазах застыли испуг и неуверенность. Крисвелл с трудом подавил в себе предательское желание солгать и обманом завладеть Карен, но он не мог вынести ее страха и смятения. — Вот ее муж, — сказал он, — а я из перекрестного времени. Я прошел сюда через Провал, потому что хотел увидеть своего двойника. Что было не совсем так. На самом деле ему больше всего на свете хотелось, чтобы в этом мире у него не оказалось двойника. Он пришел увидеть Карен. Но это было бы слишком трудно объяснить там, на пороге дома, под ее пристальным взглядом. Вот почему он солгал и позволил полиции увезти себя в участок. По дороге Крисвелл не проронил ни слова. Когда машина остановилась у дверей участка на Корриган-стрит, он продолжал сидеть на месте. Один из полицейских выбрался из машины, обошел ее и открыл дверцу с той стороны, где сидел Крисвелл. Он послушно вышел, разогнулся и застыл. Сразу за ним въехал на стоянку старенький красный «Чеви». Его двойник сидел за рулем, Карен — рядом с ним. — Зачем они здесь? — спросил Крисвелл настороженно. — Заявители должны решить, будут ли они предъявлять вам обвинение, — ответил полицейский. — О боже, — пробормотал Крисвелл, с трудом сдерживая слезы при мысли о том, что Карен — не его Карен, но все же Карен — будет подавать на него в суд. Двойники сидели в машине, дожидаясь, когда его уведут внутрь, и он знал, что Карен не услышит, но все же крикнул: — Прости, Карен! Потом его повели по ступеням в участок. Пришлось рассказать все как есть. Под неотрывным взглядом Карен Крисвелл старался не смотреть на нее, описывая автомобильную катастрофу, когда какой-то пьяный идиот не справился с управлением и врезался на своем «Мерседесе» в бок старенького красного «Чеви». Карен раздавило там, искорежило, исполосовало лицо длинными острыми осколками стекла. Лишь один раз он невольно поднял взгляд и заметил отразившийся на ее лице ужас — то же самое, что он увидел, когда его привезли на опознание. В морге привели Карен в порядок, замазали раны косметикой, но это была уже не она. Перед ним лежал безжизненный манекен. Говорить что-либо о Провале, разумеется, не было необходимости: в этом мире он тоже существовал, но Крисвелл рассказал им о специальной комиссии, которая в его мире решала, кому будет позволено входить в Провал и выходить оттуда. В здешней реальности такой комиссии никто никогда не создавал, и каждый желающий мог войти в Провал, прослушав предварительно лекцию о теории параллельных миров, о краткой пока истории этого феномена, о мизерных шансах на возвращение в свой собственный мир и о том, какие опасности, по домыслам специалистов, грозят путешествующему между мирами. Прибывающих обыскивали, заставляли ответить на несколько вопросов, а потом просто отпускали. Когда Крисвелла выпустили, он, как и четырнадцать раз до этого, отправился прямиком к «своему» дому. Никто не открыл ему, когда он позвонил в дверь. Крисвелл достал свой ключ, но тут уверенность оставила его: если ключ подойдет — а такое близкое сходство между мирами тоже возможно, — войдя в дом, он нарушит закон... Однако спустя несколько секунд Крисвелл заметил подъезжающую к дому незнакомую голубую машину и безошибочно узнал в сидящем за рулем человеке своего двойника. Он отвернулся. В его намерения не входило красть жену двойника. Ведь где-то в одном из бесконечного множества миров, что соединил Провал, должен был оказаться и такой, где Карен жива, а он сам мертв. В этом Крисвелл не сомневался, верил в это так же свято, как христиане верят в бога. И он поклялся найти такой мир — мир, где его ждала Карен, одинокая и страдающая так же, как он. Быстрыми шагами Крисвелл направился прочь от дома, чтобы двойник не увидел его вблизи. Он шел к Провалу, навстречу своей шестнадцатой попытке. Но в двух кварталах от дома мимо него проехал красный «Чеви», и за рулем сидела Карен. Машину она вела, как всегда неторопливо, осторожно, и Крисвелл остановился, застыл, словно загипнотизированный ее появлением. Карен, одна, возвращается домой... В отсутствие мужа, который наверняка разрушил бы иллюзию, она так напоминала его собственную жену, что Крисвелл не удержался и, повернув, последовал за ней, наблюдая, как Карен ставит машину у гаража, как достает из багажника покупки, как останавливается на пороге и копошится с ключами, пытаясь открыть дверь... Крисвелл спрятался в кустах у дома — только чтобы посмотреть, уверял он себя, увидеть кусочек жизни, что отнял у него тот пьяный водитель. Совсем чуть-чуть... Но это «чуть-чуть» тянулось и тянулось, а он не мог оторвать взгляд и, видимо, потерял осторожность, решив, что нереален, невидим для других. Ведь он там, в доме, рядом с Карен — как же он может быть еще и здесь, в кустах? Каким-то образом они заметили его, и двойник незаметно позвонил в полицию, а теперь ему приходится объяснять все это им, полицейскому сержанту и еще двум офицерам. Когда Крисвелл закончил, никто не проронил ни слова, и он взглянул на Карен. Она плакала, и он тоже не мог удержать слезы, но она повернулась к мужу, и тот обнял ее. Прижал к себе, утешая и глядя поверх ее головы на двойника. Недоумение, жалость и гнев — все это читалось в его глазах одновременно. — Мадам! — сказал сержант — Вы будете заявлять на этого человека? Если нет, мы доставим его к Провалу, как поступаем обычно со всеми нежелательными. Если да, то он, очевидно, и так туда попадет, только сначала предстанет перед судьей. — Отпустите его, — сказал двойник. — Спасибо, — произнес Крисвелл. Двойник посмотрел на свою жену, — потом снова на него. — Удачи. — Спасибо, — повторил вдовец. — Сержант, если бы кто-нибудь отвез меня к Провалу, я был бы рад уйти прямо сейчас. Сержант кивнул. Спустя полчаса Крисвелл прошел за калитку в полуразвалившейся ограде. Ограду эту, очевидно, сколотили наспех из листов фанеры и какого-то хлама еще в первые, охваченные паникой и растерянностью дни после появления Провала. Откуда-то из другого пространства, из мира, где Провал пока не закрыли крышей, сочился через него солнечный свет. Крисвелл наклонился чуть в сторону. И свет исчез. Пятнадцать раз уже он стоял вот так перед Провалом, но даже после всех описаний, что ему довелось прочесть, и теорий, которые он слышал, Крисвелл не понимал, что это такое, что на самом деле видят его глаза. Уверен он был только в одном: мир, который проглядывал за Провалом, это совсем не тот мир, куда он попадет, если шагнет вперед. Каков бы ни был этот солнечный мир, он очень далеко в перекрестном времени и, возможно, не имеет ничего общего со знакомым Крисвеллу миром. А ему хотелось попасть в свой собственный мир, но с однимединственным отличием — чтобы Карен там была жива и одинока... Крисвелл шагнул вперед. Как и раньше, он не почувствовал ничего необычного, никакого ощущения перехода — разве что на мгновение вдруг окутала его сумятица света и тени, да чуть сместился мир перед глазами. Но он знал, что навсегда покинул тот мир, уйдя в перекрестное время. Крисвелл повернулся и шагнул из Провала в полной уверенности, что вернуться в ту реальность, откуда он пришел, практически невозможно: в Провале теснилось бесконечное количество пересекающихся миров. Чтобы вернуться обратно, нужно было шагнуть назад в то же самое место с точностью до размера электрона или даже еще точнее. Однако он прошел близко, и этот мир должен походить на его собственный. Во всяком случае, забор вокруг Провала выглядел точно так же. Крисвелл постучал в калитку. Никто не ответил, и он подергал ручку замка. Замок работал. Крисвелл вышел на автомобильную стоянку и огляделся. Ни охраны, ни ученых. Никто не обыскивает, не задает вопросов. Сборных домиков и лабораторных павильонов, что окружали Провал в предыдущем мире — и в большинстве других, которые он повидал, — не было и в помине. Ограду на автостоянке у отеля «Холидей» никто даже не отремонтировал, очевидно, с тех самых пор, как ее установили. Крисвелл посмотрел по сторонам и пожал плечами. Так будет еще легче. Видимо, в этой реальности никто просто не стал разбираться с необычным феноменом. Он закрыл за собой калитку и увидел прилепленную к ней табличку: «Опасная зона! Вход — на ваш страх и риск!» Крисвелл улыбнулся и двинулся вверх по короткому склону к отелю. Позвонив по телефону у входа, он вызвал такси и, пока ждал, купил плитку шоколада из автомата. Монеты подошли, и оставалось только надеяться, что его бумажные деньги тоже не вызовут в этом мире никаких подозрений. Когда прибыла машина, он сел на заднее сиденье и назвал свой домашний адрес. Крисвелл внимательно разглядывал улицы и время от времени замечал различия — здесь на рекламном щите другая надпись, там не покрашен дом. Но по большому счету все было очень знакомо: он шагнул не очень далеко в сторону от своего мира. Когда машина остановилась на обочине, Крисвелл расплатился, и шофер принял его деньги, не сказав ни слова. Спустя несколько секунд Крисвелл остался один и двинулся по садовой дорожке. Кусты перед домом были гораздо короче, чем он помнил — сам он никогда не обрезал их так низко. Слева от входной двери на веранду кто-то врезал двустворчатую дверь в дом. Крисвелл медленно шел по дорожке, пытаясь понять, насколько значительными могут быть эти перемены. Шторы на окнах в гостиной тоже были другие, и Крисвелл неожиданно понял, что в этой реальности он здесь не живет. Никакой его двойник не позволил бы, чтобы в доме появились такие изменения. Однако в дверь он все-таки позвонил. Открыла ему незнакомая женщина лет тридцати, миниатюрная, стройная, с красивыми рыжими волосами, но простым, ничем не примечательным лицом. — Да? — сказала она. — Э-э-э... Простите, я искал Карен Крисвелл. Миссис Карен Крисвелл. — О, это та самая женщина, у которой мы купили дом. Но понимаете... Ее нет, а мы живем здесь уже три месяца. — Она уехала? Куда? — М-м-м... — Видите ли, мне действительно очень нужно ее найти. Дело касается брата ее мужа... — Крисвеллу показалось, что такой подход будет лучше всего. Да и в самом деле, разве он не брат своему двойнику? Ведь если здесь существовала Карен Крисвелл, владевшая этим домом, то она наверняка его жена. До замужества у нее была фамилия Хохст. — Право, не знаю. Видимо, я ничем не смогу вам помочь. — Но почему? — Крисвелл едва не закричал, но быстро справился с собой. — Извините. Все это немного неожиданно. Но куда же она могла уехать? И с чего вдруг? — Видите ли, после смерти мужа она больше не хотела тут жить. Говорила, что дом слишком велик для нее одной, что тут слишком многое о нем напоминает. Она торопилась и продала его нам довольно дешево; если бы не это, мы вряд ли смогли бы позволить себе купить такой чудесный дом. Горло у Крисвелла сдавило, и он почувствовал себя так, словно с плеч у него свалился тяжелый груз. Он снова вспомнил, что такое надежда. — Ее муж умер! — Месяцев пять назад. Разве вы не знали? — Нет. Мы не виделись уже около года. Семейные разногласия... — Да, такие вот дела. Он погиб в автомобильной катастрофе. Жена просила его съездить за чем-то, и в его машину врезался пьяный водитель... — Боже, как жаль, — произнес Крисвелл, удерживая предательскую улыбку и удивляясь, что его так обрадовала новость о собственной смерти. — Да, она тоже очень переживала. Я никогда не видела, чтобы кто-то переживал так сильно, как миссис Крисвелл. Она сказала, что просто не может жить без него в этом мире. Поэтому она уладила все дела, продала имущество, отправилась к отелю «Холидей» — это у шоссе номер четыре — и прыгнула в эту чертовщину, в Провал, как его теперь называют. Сказала, что где-нибудь непременно его найдет, что где-нибудь должен быть мир, в котором он жив, а она умерла, и она обязательно отыщет такой мир, даже если потребуется искать всю оставшуюся жизнь. Так что, вы сами понимаете, я ничем не могу вам помочь. Ее здесь нет. Надежда погасла, и Крисвелл снова рухнул в пучину отчаяния. Не сказав ни слова, он повернулся и пошел по дорожке прочь от дома. Он был так близок, так близок! Если бы только Карен подождала... Но он еще найдет ее. Ведь Карен где-то там, в Провале, в одной из вселенных, что соединил этот феномен, и она ищет его. Крисвелл свернул на тротуар и побежал назад к Провалу. Он бежал и плакал как ребенок.