– Леди и джентльмены, я уважаю демократические отношения и с удовольствием выслушаю вас, если вы обратитесь ко мне просто по имени. Но моё воспитание и годы военной службы слишком крепко приучили меня к другому образу обращения к людям. Можете считать это причудой старого вояки, если вам так угодно. Прошу вас, если я скажу вам "мадемуазель" или "сэр", не воспринимать начало моей речи, как вызов в суд. Я искренне уважаю и люблю всех вас, простите меня за такой официоз.

Мы простили и произвели его в старшие помощники капитана. Он оказался замечательным товарищем, знал кучу полезных вещей, но особенно мы полюбили старину Ника за его бесконечную коллекцию анекдотов об английском юморе.

Вторая причина уверенности лежала в глубине моего сердца. Всё время после боя с подводным крейсером и прямо-таки телепатического объяснения с Евой мы все были чрезвычайно загружены и измотаны. Но небезразличные люди найдут минутку, чтобы побыть вдвоём и подарить друг другу хоть капельку счастья. Мы не были исключением. Чем отличался наш экипаж, так это чрезвычайно деликатным и бережным отношением друг к другу. После катаклизма, унёсшего множество жизней, после потерь, понесенных каждым из нас – хотелось пощадить друг друга от крови и ужаса, которые мы уже пережили и которые ожидали нас, возможно, сегодня ночью. Все знали, что Максим ухаживает за Мари, знали про нашу с Евой любовь. Мы и не скрывали этого, а товарищи не завидовали и не сплетничали за спиной. Похоже, отношения начинали складываться и у Пети с Джейн - мы только радовались на молодых симпатичных ребят. Один мистер Шепард оставался без пары. Петруха, как обычно, сболтнул, что было бы неплохо спасти от разбойников хорошо воспитанную леди для равновесия на борту. Старпом юмор принял:

– Я старый закоренелый холостяк, мистер Пит. Меня такими невестами соблазняли в молодости! Но я посвятил себя морю и не вправе был делать одинокой и несчастной ни одну женщину.

Сейчас его слова расходились с делом. Потная Ева шуровала стволы пушки левого борта какой-то длинной палкой. Я осуждающе взглянул в сторону Шепарда, который одной левой рукой, но чрезвычайно ловко орудовал с прицелом.

– Мистер Солнцев, вы должны спросить мисс Светлову, насколько она несчастна.

Англоязычным товарищам нелегко произносить, а тем более запоминать наши имена. Но братишка Ник обладал и не такими талантами.

– Сэр, разрешите ей помочь. Это не женский труд. У меня есть немного времени.

– Сэр, если у вас есть время, я попросил бы вас спуститься в погреб и помочь мне установить на конвейер подачи дополнительные заряды.

– Но мисс Ева…

– Фёдор, всё нормально. Помоги мистеру Нику.

И я таскал тяжёлые гранаты РБК и снаряжал пулемётные ленты, пока моя любимая готовила к бою наше оружие. Вечером мистер Шепард подсел ко мне с рюмкой ликёра:

– Мистер Фэд, сэр. Мисс Ева – врождённый оружейник. Мне приходилось обучать этому многих молодых людей. Парней. Но ни один из них не мог запомнить с первого раза, как работает механизм перезарядки этой пушки. Мисс Ева – смогла. Я хотел бы, чтобы вы сообщили ей, как счастлив старый офицер Её Величества найти такое дарование. Не держите на меня зла, эта леди предназначена не для камбуза. Вы ещё будете приятно удивлены её талантами.

– Сэр, я благодарен вам…

– Мистер Фэд. Берегите и любите её. Откройте ей её саму – и вы узнаете, что такое счастье. Эта женщина – приз настоящему мужчине. Редко мне встречались такие леди, и я уже объяснял, почему не позволил им занять место в моём сердце. Иногда приходится сожалеть о принятых в юности решениях, но принципы надо соблюдать.

После наступления темноты акустик доложил, что неизвестное судно начало движение. Мы тоже снялись и последовали за ним, сократив дистанцию до двенадцати миль. Радары обоих судов по-прежнему молчали, огни не включали. Вся информация поступала от гидроакустической аппаратуры, Макс по счислению определял наше местоположение. Оба корабля входили в пролив с запада, стараясь оставаться на максимальном удалении от берегов. Погода была облачной, море относительно спокойным. На траверзе Кадиса неизвестное судно на пару минут включило радар, видимо, рискнув проверить горизонт на случай засады. Это дало и нам возможность более точно определиться, используя пассивное сканирование его эхо-сигналов. Посторонних объектов в море разведка не показала. Но наше судно было замечено. Коллега Макса дал полный ход, и со скоростью 17 узлов его корабль пошёл на прорыв. «Европа» последовала за ним. Заметить наш корабль, окрашенный по всем правилам военно-морского камуфляжа, без приборов было трудно. Выдавать своё местоположение ещё кому-либо, кроме нас, неизвестный капитан не хотел, поэтому его радар молчал. По сути, он оказался в ловушке, и другого пути, кроме курса на восток, у него не было. Загонять в угол опасно даже мышь, поэтому Макс слегка приотстал от нашего визави, демонстрируя отсутствие агрессии во избежание агрессии встречной. Всматриваясь в бинокли, мы сумели определить, что судно имеет силуэт танкера. Это породило надежду, что нападать первыми они не станут: ввязываться в перестрелку, сидя на цистернах с нефтью, рискнёт только псих. Но кто знает, где и с кем им уже довелось побывать и встречаться.

Началась гонка с преследованием. Мы заняли места на боевых постах: Макс с Ником вели корабль, Джейн несла вахту в ЦПУ машинного отделения, Пётр в рубке приборной разведки, Ева на мостике у бортовых пушек, я на носовой спарке. Мари скрылись в пороховом погребе, приготовившись пополнять боезапас по мере его убывания. Мы решили не экономить патроны в случае столкновения. По этому поводу мистер Шепард сказал:

– Никогда нельзя этого делать на войне. Даже если у тебя совсем мало зарядов, постарайся с самого начала нанести противнику максимальный урон, а дальше будет видно. Возможно, он испугается высокой плотности огня и не станет связываться с крутыми парнями. У нас достаточно оружия, чтобы пустить на дно приличную флотилию.

После этого он попросил Еву приготовить к бою РБК и заявил, что, по меньшей мере, один залп он обеспечит самостоятельно. Я изумился изменениям, происшедшим с этим человеком. Обычно слегка чопорный, вальяжный и меланхоличный, сейчас он был быстрым, строгим, кратким и точным в формулировках. Я понял, почему веками Великобританию называли владычицей морей. Ник Шепард рассказывал, что его предки с давних времён служили во флоте Её Величества.

К полуночи миновали траверз Танжера. Я уже начал привыкать, что берега, огни которых раньше отражались даже в облаках, нынче лишь тёмной полосой смутно выделялись на фоне морского горизонта. Скала Гибралтар чёрной громадой высилась по левому борту. Британская крепость на ней признаков жизни не подавала, и проверять её боеспособность не брались даже офицеры флота Её Величества. Лидирующее судно, а за ним и "Европа" приняли правее, надеясь в тени высокого марокканского берега проскочить на просторы Средиземного моря.

– Слышу шумы подвесных моторов, - доложил акустик.

– Боевая тревога!

К носовой пушке почти не доносились звуки работы наших двигателей. Зато, вскоре после докладов о готовности, я услышал выстрелы прямо по курсу. Сообщил на мостик. Корабль мелко задрожал, шум разрезаемой форштевнем воды заглушил стрельбу. Антенны радаров завертелись на боевой частоте. Я понял, что время нашей скрытности закончилось. "Европа" устремилась к месту схватки со скоростью тридцати двух узлов, на которые была способна.