— Смотрю, ты на ту желтокожую запал, Алекс?

Тевтон пожал плечами:

— Скорее, она мне кое-кого напомнила, Дар.

— Мать твоего ребёнка?

— Как догадался?

Рыцарь ошарашенно взглянул на князя, губы тронула слабая улыбка:

— Да вот… Видел, как ты на неё смотришь. Влюблённые то иначе смотрят. А ты глядишь, и как будто что-то пытаешься вспомнить… Поначалу то я не понимал, потом сообразил. А сейчас — убедился.

— Жалко мне её. Слабенькая. Худенькая. Прочие то — куда крепче. А она чахнет. Сам ведь в её шкуре был. Так что понимаю.

Дар неожиданно рассмеялся:

— Ну ты и сказал!

— Что такого?

Бывший храмовник даже обиделся.

— Извини. Девчонка куда крепче, чем тебе кажется. Поверь. Я специально попросил жрецов за ней посмотреть — есть в ней нечто, что держит. Не даёт сломаться. Такие, как она, могут согнуться. Но одолеть их — невозможно. Поверь. Льот моя из подобной породы. Оленька, супруга брата. Да много их среди нас. И сам ты из того же материала сделан. Поверь. Иначе не взял бы я тебя с собой.

Алекс расслабился:

— За то тебе век благодарен буду. За сына. За себя.

— Хватит. Смотрю, с матушкой его приёмной ты общего языка не нашёл?

Фон Гейер махнул рукой.

— Увы. Характерами не сошлись. Что она, что я — по натуре одиночки. Ни один под другого подстраиваться не будет. За Марка я ей, конечно, благодарен. Но и под её дудку плясать не стану.

Дар расплылся в улыбке:

— Быстро же ты славом стал. Уже и словечек наших нахватался.

— А то…

Оба рассмеялись. Искренне. От души. Потом князь вновь стал серьёзным:

— Как думаешь, что посол хочет?

— Время выиграть. Они армию сейчас собирают. А этого ряженого послали, по возможности нас задержать, и чего-нибудь разнюхать.

— Ого!

Дар бросил удивлённый взгляд на тевтона:

— А я думал, ты попроще… Надо будет тебя, пожалуй, кое-куда отправить… Но это, как вернёмся… Выиграем войну?

Тевтон усмехнулся:

— Без сомнения. Хочешь, я тебе одну вещь скажу?

Дар заинтересовался:

— Ну-ка, давай, выскажись…

— Если пленников отпускать — мало, кто захочет уйти. Большинство пожелает остаться. Ну, разве что своих близких известят, что живы. Да и то постараются их сюда перетащить.

— Почему так решил?

— Ты высоко. Тебе не видно. А я то пониже. Иногда даже приходится их на работы сопровождать, да охранять. Словом, вижу я, что так, как мы кормим, и как к ним относимся, они о подобном и мечтать не могли. Для иных наш плен просто сказка. И труд не тяжёлый. И отдых. Но самое главное — еда. Они ведь, почитай, не все, естественно, но большинство, так в жизни никогда не ели.

— Ничего себе…

— А про выходные дни и не слыхивали вовсе. Знаешь, какие у них глаза были, когда на седьмой день их в лагере оставили?

Рыцарь рассмеялся, вспомнив, как карлики рыдали и прощались друг с другом, готовясь к смерти, когда вместо того, чтобы вести их на работу, людей оставили за оградой. Желтокожие решили, что их будут казнить. И лишь раздача еды успокоила их немного — зачем переводить пищу на будущих мертвецов? Потом привыкли, правда… Это он и пояснил князю. У Дара даже расширились глаза от удивления:

— Ничего себе… Это какие же тут порядки, а? Вообще, чудовищные…

— Да если подумать, мало чем их правители от людоедов отличаются. Разве что друг дружку не жрут.

Князя передёрнуло:

— Скажешь, тоже. Но за мысли — спасибо. Есть над чем подумать. Послов я завтра отправлю восвояси. Пускай возвращаются. Нечего им тут болтаться.

— Верно придумано. Лучше бы им вернуться…

Вылез из воды, обтёр тело чистым сухим полотенцем, потянулся, разминая косточки:

— Эх, хорошо…

Дар последовал его примеру. Действительно, пора уже и отдохнуть. День то морально тяжёлый выдался. Едва мозги себе не свернул, пытаясь сообразить, что желтокожим надо… Тоже вытерся, натянул одежду, присел, чтобы одеть сапоги, и тут…

Глава 26

…Алекс едва успел уклониться — короткое лезвие с шипением прошло над головой, едва не врезавшись в макушку. Один из наглухо затянутых в серые одежды неизвестных врагов попытался ударить его мечом.