– Я не хочу рисковать вашими жизнями, - вдруг сказал он, еле слышно.

Милена подняла взгляд на Майло в надежде прочитать в глазах его ответ на главный вопрос: "Почему?", но глаза его безмолвны.

Секунды растянулись в вечность, и молчать уже больше невозможно:

– Если ты родишь ребёнка, ты навряд ли захочешь и дальше жить в моём мире окутанном аурой смерти!
– Милена хотела возразить, но слова так и не слетели с её губ.
– Ведь вы будете жить под постоянным прицелом. Увы, но я не могу гарантировать тебе спокойной жизни подле меня. Ну как, хорошая перспектива?
– Майло пристально посмотрел в её глаза.
– Знаю, ты сейчас думаешь, что я сгущаю краски, ведь много криминальных личностей заводят семьи и "счастливо" живут. Но это бизнес и в реалии мужьям глубоко наплевать и на жён и на детей. А те немногие, кто дорожат семьёй, стараются оградить дорогих им людей от опасностей. Пойми, таким как я нельзя заводить семью. Семья - Ахиллесова пята любого человека и мои недруги не побрезгуют надавить на неё.
– Майло знал, о чём говорит, сам не раз пользовался подобными методами, порою наплевав на нормы морали.
– Ты знаешь, я смогу защитить вас, но ради вашей безопасности будет лучше, если вы будете жить в другой стране и под чужими именами. Видеться мы будем крайне редко, а может, больше и не встретимся. Наш ребёнок вырастет без отца, а мы проживём остатки жизни в разлуке, лишь изредка вспоминая мгновенья, проведённые вместе.

Возможно, Майло слишком утрировал, описывая Милене уж совсем мрачное будущее, но за свои двадцать четыре года он уже много чего повидал, даже слишком много и поэтому прогнозы его не беспочвенны, они логичны и вполне вероятны.

Чтобы больше не видеть её глаз блестящих от проступивших слёз Майло не привыкший отводить взгляд просто встал и подошёл к окну, обращая взор в предутреннее небо:

– Прости, что описал тебе не радужную перспективу или семейную идиллию. Но это правда жизни. Жизни мафии, - Майло тяжело вздохнул и на мгновенье ощутил боль в груди, как будто бы сердце его что-то сдавило.

Милена смотрела на человека разрушившего её мечту о маленьком женском счастье и молчала, не зная, что ему ответить. Майло решил разрядить обстановку и присев рядом нежно прижал её к себе.

Больше к этой теме они не возвращались.

Для Милены пробуждение было поистине сказочным, чего нельзя сказать про Милагрос. Для неё утро было развесёлым. Девушка прочувствовала всю прелесть вчерашней вечеринки.

Митч не любитель светских тусовок и по завершению праздничного банкета он пригласил Милагрос в ночной клуб, где парочка отрывалась на всю катушку. Уж Митч знает толк в том, как нужно оттягиваться, а с его-то деньгами можно не заморачиваться и заказывать что душе угодно. Алкоголя приняли оба немало. Митч ранее запрещавший Миле лишнего пить сам подливал ей горячительной жидкости.

Как добрались они до отеля, Милагрос точно не помнила. Митч с трудом, но мог вспомнить гораздо больше, если память напрячь.

С трудом открывая глаза, Мила уж точно не желала просыпаться. Мысленно она где-то летала, пока сознание не начало восстанавливаться.

Двигаться даже не пыталась, осознавая, что малейшее движение причинит боль. Ужасное ощущение, голова раскалывалась, и от одного только воспоминания вкуса алкоголя начинало тошнить. Тяжёлая мгла похмелья тисками сдавила Милагрос.

Подумав о том, что неплохо было бы оглядеться вокруг и понять где, а главное с кем она находится, Мила всё-таки разомкнула очи, тут же их сощурив. От солнечного света глаза сильно резало, тут же замелькали солнечные зайчики.

Когда девушка вспомнила, что кроме зрения ещё существует такой вид ощущения как слух, она заметила чьё-то дыхание недалеко от себя. Она лениво приподнялась и осмотрелась в сидячем положении: рядом на постели спал обнажённый Митч.

Милагрос попыталась встать, но попытка не удалась.

– Куда это ты намылилась?
– послышался слащавый мужской голос.

– На лекцию, - удивительно, но даже в таком состоянии Мила заговорила про учёбу, хотя порою даже будучи трезвой она забывала про обязанность учиться.

– Сколько раз я тебе говорил, забей ты на это. Что толку прожигать жизнь в универе.

– Ну конечно, как по тебе так лучше прожигать её в клубе.

– Хочешь сказать, вчера мы плохо погуляли?

– Погуляли, наверное, хорошо, коли мне сейчас так плохо! А что вчера было?

– Ничего не помнишь, - усмехнулся.
– Очередное доказательство, что пить ты ни хрена не умеешь.

– Я помню шикарный банкет, Милену и Майло, помню, как их поздравляли...

– Уже хорошо. Идём дальше, - Митч повернулся на бок и рукою подпёр голову рукой, всмотрелся в Милагрос.

– Помню клуб, бармена, потом пустота, потом мы танцевали, потом салон автомобиля, чьи-то губы...

– Мои, чьи ещё? Что ещё ты помнишь, сравним твои воспоминания с моими?

– Ничего. Хотя нет, погоди, почему в ушах слышны стоны и эти кадры всплывают постоянно!?

– Какие кадры?
– Митч заулыбался и посмотрел на Милу с какой-то издёвкой.
– Те где только ты и я, ты скачешь на мне и...

Хоть это было и здорово, Милагрос стало как-то неловко.

Она молча завернулась в простыню и, сумев встать с кровати поплелась в ванную комнату.

– Отличненько!
– уркнул Митч когда любовница скрылась из виду.
– Я уж решил, что с нею пора кончать, но после этой ночи я от неё без ума.