В половине пятого Кэрри решает, что пришло время заняться приготовлением ее фирменного десерта.

— Думаю, пора начать готовить тирамису, — говорит она, потирая руки.

— Здорово, — поддерживаю я. — Я купила все, что ты просила.

— Начну накрывать на стол, — вступает в разговор Стелла и удаляется в столовую, бросив мне на ходу: — Где у тебя скатерти, Брет?

— Ой. — Я хлопаю себя по лбу. — Совсем забыла забрать их из прачечной.

Стелла собирает кухонные подставки под тарелки.

— Ничего, я кое-что нашла.

— Нет, сегодня на столе должна быть ирландская льняная скатерть. Мама всегда использовала ее в торжественных случаях, а сегодня ведь особенный день. — Я смотрю на часы. — Вернусь через тридцать минут.

Как и должно быть в августе, день выдался ясным, редкие облака медленно проползают по синему небу. Прогноз погоды обещал похолодание и грозы, но этого нет и в помине. Напевая: «Как прекрасен этот мир», иду по тротуару, прижимая к груди сидящую в рюкзачке «кенгуру» дочь, а рядом бежит любимая собака.

На скамейке недалеко от входа в прачечную «Мауэр» сидит гламурная блондинка, сжимая в руке поводок, тянущейся к ошейнику черного лабрадора. Райли обнюхивает флегматичную собаку и хлопает лапой, призывая поиграть.

— Райли, веди себя прилично. — Я натягиваю поводок, стараясь обойти скамейку, и одновременно улыбаюсь женщине, которая болтает по телефону и совсем меня не замечает.

Я вхожу в прачечную почти в пять — перед самым закрытием. Передо мной всего один человек, высокий мужчина с темными волосами. Он о чем-то беседует с приемщицей за стойкой. Ну же! Я требовательно смотрю на женщину. Мужчина смеется над какими-то ее словами и, наконец, протягивает квитанцию. Женщина удаляется и вскоре возвращается с плащом в руках.

Приглядевшись, я вижу, что это плащ «Бёрберри».

— Отлично, — говорит мужчина.

Я вспыхиваю от радости. Это же мой «человек „Бёрберри“». Не может быть, слишком странная встреча.

Мужчина протягивает деньги.

— Спасибо, Мерлин, хороших вам выходных.

Он поворачивается, и взгляд его падает сначала на Остин.

— Привет, малышка.

Та несколько мгновений задумчиво на него смотрит и расплывается в улыбке. У глаз мужчины появляются лучики, он поворачивается ко мне, и смущение сменяется удивлением.

— Привет, — говорит он. — Вы та женщина, с которой я постоянно где-то сталкиваюсь. Однажды из-за меня вы пролили на пальто кофе. И как-то раз я видел вас во время пробежки. — Его глубокий мягкий голос заставляет меня почувствовать себя так, словно я встретила старого друга, хотя мы даже не знакомы. — Последний раз я видел вас на станции Чикаго. Вы тогда расстроились, что не успели на поезд. — Он виновато опускает глаза. — Видимо, вы не помните.

Кровь стучит в висках. Не в силах признаться, что именно из-за него я хотела успеть на тот поезд, я просто говорю:

— Помню.

— Правда? — Он делает шаг ко мне.

— Угу.

Мужчина улыбается и протягивает руку:

— Я Гарретт. Гарретт Тейлор.

Я смотрю на него открыв рот.

— Вы… вы доктор Тейлор? Психотерапевт?

— Да, — кивает он.

В моей голове мелькают кадры. Голос. Конечно! Гарретт Тейлор и есть «человек „Бёрберри“»! Ему немногим больше сорока, нос немного искривлен, а на щеке заметный шрам — самое прекрасное лицо на свете. В моей душе поют тысячи птиц, я запрокидываю голову и счастливо смеюсь.

— Гарретт, это я, Брет Боулингер. — Пожимаю протянутую руку.

Глаза его становятся огромными.

— О боже! Просто невероятно. Брет? Я часто о вас думал, даже хотел позвонить, но мне казалось… — Он отступает, и сомнения повисают в воздухе.

— Но вы ведь должны быть намного старше, — растерянно говорю я. — Если ваша мама преподавала в старой школе, где был всего один учитель, а сестра уже на пенсии…

Гарретт усмехается:

— У нас с сестрой разница девятнадцать лет. Мое рождение было, скажем так, счастливой случайностью.

Да уж, поистине счастливая случайность.

— Вы где-то рядом живете? — спрашиваю я.

— За углом, на улице Гете.

— А я на Астор.

— Значит, мы еще и соседи, — смеется он.

— Вообще-то это дом моей мамы. Прошлой зимой я переехала в Пилсен.

Гарретт протягивает мизинец Остин, и она сразу хватает его.

— У вас ребенок. — В голосе слышится грусть. — Поздравляю.

— Да, познакомьтесь с Остин Элизабет.

Он гладит малышку по голове, глаза при этом смотрят без прежнего задора.