Я иду в кухню. Некоторое время стою, уставившись в пространство, и размышляю, удастся ли мне заставить себя выпить кофе. Розовая пластмассовая мебель кажется чудовищно безвкусной по сравнению с ореховым кухонным гарнитуром ручной работы, который стоит в квартире Роба… в нашей квартире. Где были мои глаза, когда я снимала эту кошмарно обставленную конуру? Я открываю холодильник и заглядываю внутрь. С моих губ вновь срывается тяжкий вздох. Любопытно, что люди обычно делают в подобных ситуациях? Возможно, едут в гости к мамочке, плачут у нее на груди, а потом пьют чай с домашним печеньем. Жаль, моя мама скрылась в неизвестном направлении вскоре после того, как произвела меня на свет. Ей тогда, кстати, было семнадцать лет от роду. Но я все равно могу съездить домой, к бабушке. Почему нет? Сейчас же ей позвоню. Я закрываю холодильник и хватаю телефон.

В ухо мне бьют длинные гудки. Где это старушка гуляет? Я падаю на диван вместе с телефоном и набираю номер еще и еще. Наверное, сейчас бабушка возится в саду. На ней льняное бесформенное платье и старомодные ботинки, напоминающие коровьи копыта. До моих страданий ей и дела нет. Я снова набираю номер. Наконец в трубке раздается одышливый голос:

– Семьдесят один восемьдесят девять два ноля!

– Бабуля! Это я! Ты где была?

– Я? Да здесь, рядом.

Она говорит смущенно, точно ребенок, который пытается обмануть взрослых.

– Он нашел другую, бабуля.

Как только я произношу эти слова, меня накрывает новая волна печали.

– Кто, дорогая?

– Роб, кто же еще. Мой Роб.

В трубке повисает молчание.

– Ты что, не помнишь, что мы собирались пожениться?

– Мне казалось, ты порвала с ним.

– Так оно и было! Но после этого он нашел другую! Я порвала с ним вовсе не для того, чтобы он мне изменял!

Собственный голос кажется мне отвратительно гнусавым из-за заложенного носа. Из трубки доносится какое-то странное дребезжание.

– Бабуля? У тебя все в порядке?

Теперь я слышу приглушенное хихиканье.

– Бабуля?

– Дорогая, не волнуйся. Просто ко мне заглянул Реджи, и только что он опрокинул корзинку с шампанским.

– Корзинку с шампанским?

– Да… Редж, собери быстрей лед, иначе весь пол будет мокрый!

– Он явился к тебе домой пить шампанское?

– Да, дорогая.

В ее голосе слышится нескрываемая гордость.

– Но сейчас восемь часов утра!

– Редж принес копченого лосося, и мы решили устроить ланч с шампанским!

– Не рановато для ланча?

– Ну, тогда это будет завтрак с шампанским!

Ощущение такое, словно она поворачивает нож в моей ране. Судя по всему, все женщины на свете прекрасно проводят время в обществе своих мужчин. За исключением меня.

– Хорошо, бабуля, я не буду тебя задерживать. Если у меня разбито сердце, это еще не повод мешать вам завтракать с шампанским, верно?

– Верно, дорогая. Буду рада, если ты позвонишь позднее.

– Позвоню.

– Вот и отлично. До свидания, милое создание! – щебечет бабушка.

Я вешаю трубку. Милое создание? Завтрак с шампанским? Все это дурное влияние «Реджи, который живет в соседнем доме». Он давно увивается вокруг бабушки… особенно после смерти деда. Иногда, когда я ей звоню, у него хватает наглости брать трубку. Господи боже. Не хватало мне только узнать, что у моей родной бабушки свидание в восемь часов утра. Личная жизнь бабушки не может быть насыщенней, чем личная жизнь внучки! Это несправедливо. В конце концов, ей перевалило за семьдесят!

Я швыряю телефон в сумочку. Пора на работу. Смотрю в окно, пытаясь понять, какая сегодня погода и нужно ли надевать куртку. Выхожу на лестницу, покрытую пыльным вонючим ковром, и тут же возвращаюсь за ключами и кошельком. Но вот наконец я на улице.

Непрошеные мысли тут же начинают хороводом кружиться у меня в голове. Какой чудный день! Прекрасный день для свадьбы! Скоро свадьба Джейн и Хьюго! Через три дня! И что мне делать, спрашивается? Идти на эту свадьбу у меня нет ни малейшего желания. Но и не пойти я не могу. В конце концов, я уже приняла приглашение.

Я прыгаю в автобус за мгновение до того, как водитель закрывает двери. Свободных мест нет, и все то время, пока автобус пробивается по запруженным транспортом улицам Лондона, я стою, прислонившись к полке для багажа. Совсем недавно я собиралась явиться на эту дурацкую свадьбу в своем старом синем платье для коктейлей. Думала, этого будет достаточно, чтобы вернуться домой вместе с Робом. Теперь все изменилось. У меня есть три дня на то, чтобы купить отпадное платье, привести себя в порядок и найти нового бойфренда. Последняя задача представляется мне невыполнимой. Мы проезжаем Вест-энд, и я рассматриваю мелькающие за окном витрины магазинов, представляя себя в платьях, которые там выставлены. Пытаюсь вообразить свою соперницу. В моих фантазиях она предстает во всем блеске красоты и безупречного вкуса. Я отгоняю прочь гнусное видение и направляюсь к выходу, потому что автобус подходит к моей остановке.

Присоединившись к людскому потоку, перехожу Мэрилебоун-роуд и двигаюсь по Бейкер-стрит. Каждую встречную женщину я окидываю оценивающим взглядом, спрашивая себя, не она ли это. Я перехожу улицу. Вертящиеся двери универмага «Барнс и Уорт» заглатывают меня.

Втискиваюсь в набитый лифт, и дверь закрывается. Стрелка из светящихся точек указывает наверх. Она гаснет, когда двери лифта вновь раскрываются, впуская высокого мужчину. У него седоватые волосы оттенка «соль с перцем» и огромные, начищенные до блеска ботинки. Мне приходится потесниться, чтобы не задеть его ботинок ногой. Светящаяся стрелка загорается вновь. Лифт наконец отправляется. Нет, не отправляется. На этот раз в дверь протискивается женщина с извиняющейся улыбкой на губах. На ней джемпер, который ей явно мал на пару размеров. Стоять ей приходится на цыпочках. Кажется, все. Стрелка загорается. Отлично.