В общем, подобное случалось снова и снова. Офицеры рассказывали нам, что в Сайгоне Мин Нху без обиняков заявляла американским офицерам, что ее правительству американцы не нравятся, а вот деньги их нравятся. Они вели себя очень нагло, и очень хорошо понимали, что правительство Кеннеди у них в кармане, стоит только заорать: 'Коммунисты!' Им и не нужно было заверять нас в своих симпатиях. Они знай себе демонстрировали исключительное презрение к американцам, которые находились в их стране. Кроме того, в 1963 году они провели подтасованные выборы, во время которых на места в законодательном собрании претендовали безальтернативные кандидаты. Мин Нху была одним из кандидатов. Оппозиции не было. Все семейство президента Дьема выдвинулось в члены этого собрания.

Видя все это, многие из нас начали осознавать, что что-то здесь не так, и что цель нашего пребывания - защищать это полицейское государство подобно сигнальной растяжке. Американцы ждали, пока чего-нибудь не случится, и тогда они смогли бы ввести более крупные силы. Я размышлял тогда: 'Именно так и вышло на Филиппинах с теми солдатами, которых захватили на островах Батан'. Мы там были как приманка. Если бы нас разгромили - тысяч десять-двенадцать человек, мы стали бы предлогом для еще более масштабной войны.

Весь контингент американцев во Вьетнаме был настолько рассеян по стране, что там находилось не более пятисот человек в одном отдельно взятом месте. Наивысшая концентрация сил была в Тансонхут. И становилось все более ясно, что АРВ могут обернуться против нас. Летом 1963 года эти опасения стали уже совсем реальными. Из разных разговоров становилось вполне очевидным, что назревает путч. Помню, как я несколько раз ездил в Сайгон, и до меня доходили такие разговоры в барах, где бывали офицеры-вьетнамцы.

Я уехал из Вьетнама в середине октября 1963 года, а через две недели случился путч. Один из тех, кто оставался там, рассказывал, что в ночь перед путчем им приказали собрать вещи, приготовиться к вылету из страны, приготовиться к подрыву техники. В тот момент можно было и вовсе уйти из Вьетнама.

Я уехал из Вьетнама, собираясь поступить на подготовительные курсы Вест-Пойнта. В ноябре я там учился. У нас было собрание, всех собрали в одной аудитории. Один из офицеров объявил: 'Поступило сообщение о том, что президента Кеннеди застрелили'. Все были шокированы. Я подумал тогда: 'В начале этого месяца застрелили президента Вьетнама, и вот я приехал домой, и застрелили нашего президента. От одного несчастья уехал, а оно приехало за мной по пятам'.

В Вашингтоне и окрестностях почти никто не знал, что мы занимаемся вещами типа вьетнамских. Те, кто приезжал оттуда, носили на правом рукаве нашивки, которые свидетельствовали о том, что мы побывали на войне. Случалось, полковник меня останавливал и спрашивал: 'На какой войне ты побывал, сынок? А где это? А разве наши там воюют?'

Карл Фейлер

Начальник связи

Эсминец ВМС США 'Ричард С. Эдвардс'

Тонкинский залив

Сентябрь 1964 г.
– весна 1965 г.

НА ПАТРУЛИРОВАНИИ В ТОНКИНСКОМ ЗАЛИВЕ

Мы участвовали во втором инциденте в Тонкинском заливе. 'Тэрнер Джой' и 'Мэддокс' вошли в залив в июле 1964 года и были обстреляны 2 и 4 августа. И мы стали вместо них заниматься тем, что называлось 'патрули Де Сото'.

Суть 'патрулей Де Сото' состояла в том, что два эсминца при патрулировании заходили выше 17-й параллели - выше ДМЗ - теоретически оставаясь в международных водах Тонкинского залива. 'Мэддокс' и 'Тэрнер Джой' были в 'патруле Де Сото', когда подверглись обстрелу, результатом которого стала резолюция по Тонкинскому заливу. Мы участвовали в другом инциденте, который случился вскоре после того, и все три этих нападения были использованы для оправдания бомбовых налетов на Север.

Мы шли из Сан-Диего на Филиппины в составе конвоя из восьми жестянок [эсминцев]. Мы направлялись в Сьюбик-Бей. На полпути через Тихий океан мы услыхали о том, что 'Тэрнер Джой' и 'Мэддокс' были обстреляны. Авианосец 'Рейнджер' и мой эсминец 'Ричард С. Эдвардс' были выделены в самостоятельную группу, и мы в спешном порядке направились в Сьюбик-Бей.

'Тэрнер Джой' и 'Мэддокс' стояли на базе Сьюбик-Бей рядом с нами. На них имелись повреждения от пулемётов 50-го калибра. Я поговорил кое с кем из тамошнего народа, и они были исполнены энтузиазма по этому поводу. После определенного перерыва ВМС в первый раз смогли опять нанести удар по врагу. На орудийных башнях у них были нарисованы маленькие символические изображения торпедных катеров, по числу заявленных пораженных целей. Все они были 'ганг-хо'. Само собой, мы тоже были заведены до предела и выше.

Мы болтались в прибрежных водах на 17-й параллели дней четыре-пять, пока решалось, продолжать 'патрули Де Сото' или нет. Последний отправленный туда корабль был обстрелян противником. И решение принималось на самом верху.

Я был тогда начальником связи. Я заведовал радиосетью, которая называлась 'сеть высшего командования' и позволяла непосредственно связываться с 7-м флотом и далее - с командующим флотом, с ГЛАВКОМТИХом на Гавайях, с Вашингтоном. Я был на связи, когда нам дали зеленый свет: 'Паркленд, Паркленд. Я - Американский орел. Прием'. 'Американский орел' - это был Сам, иными словами - Линдон Джонсон. Понятное дело, я вовсе не думал, что это именно он, но это определенно был один из его помощников, реально сообщавший по сети. 'Паркленд, это Американский орел. Зеленый свет на завтра'. Это означало, что мы отправлялись в залив. Президент лично санкционировал данное задание.