Ни шоколада, ни конфет;

Где даже ресторанов нет

И не работает буфет, –

Вот в этих самых жарких странах,

Вот в этих грустных жарких странах

На пальме, возле океана,

Жила Бедняжка Обезьяна,

За годом год – немало лет

Жила на свете Обезьяна,

И был не мил ей белый свет:

На завтрак каждый день – бананы,

На полдник каждый день – бананы,

На ленч, на ужин, на обед –

Всегда, увы, одни бананы!

И ничего другого нет!..

Бедняжка очень горевала,

По шоколадкам тосковала,

По слойкам слёзы проливала,

И о мороженом мечтала,

И о суфле, и о желе,

И о заветной пастиле

В одной тарелке с крем-брюле

В кафе, на праздничном столе!..

И вот однажды Обезьяна

Сказала: «Хватит есть бананы!

Хочу суфле и крем-брюле!!

Проникну в трюм на корабле –

И так, тайком от капитана,

Через моря и океаны

Я поплыву в чужие страны –

К пирожным, булочкам, желе,

К суфле и сладкой пастиле

В одной тарелке с крем-брюле,

В кафе, на праздничном столе!..»

Но в трюме нашу Обезьяну

Заметил вахтенный матрос,

Поймал её, и к капитану

В каюту пленницу отнёс.

А капитан подумал: «Странно!

На нашем судне – обезьяна.

Что делать с ней? – встаёт вопрос...»

…Он думал долго – три недели

Чесал затылок, морщил нос,

Не разбирал своей постели,

Не ел, когда матросы ели,

Молчал, когда матросы пели,

Не брился даже (весь оброс!), –

Однако, хоть и еле-еле,

Нашел ответ на свой вопрос.

Когда корабль пришел в Гавану,

Он взял под мышку Обезьяну,

Сказал: «Крепись! Не вешай нос!» –

И в зоопарк её отнёс...

...И вновь тоскует Обезьяна,

И вновь не мил ей белый свет:

Ей в зоопарке счастья нет –

Здесь тоже не дают конфет

И шоколадок на обед!

Здесь, как когда-то в жарких странах,

Точь-в-точь как в грустных жарких странах,

На завтрак каждый день – бананы,

На полдник каждый день – бананы,

На ленч, на ужин, на обед –

Всегда, увы, одни бананы!

И ничего другого нет!!!

КНИГА

Вот уж три десятка лет

Эту книгу я читаю

И одно лишь уяснил –

Что не понял ничего...

То ли смысла в книге нет,

То ли, мыслями блуждая,

Слишком я рассеян был

И не смог постичь его...

Мне бы вновь перечитать

Эти пёстрые страницы, –

Может, понял бы тогда

Всё, чего понять не смог...

Но страниц уж не собрать –

Разлетелись, словно птицы.

И, как видно, никогда

Не найти мне нужных строк...

Что ж, таков удел слепца...

Дочитаю до финала, –

Может, там забрезжит свет,

Может, там смогу узнать,

Для чего рука Творца

Эту книгу написала

И зачем я столько лет

Должен был её читать.

* * *

То, что было вчера, –

Всё бездарно, смешно и нелепо.

То, что будет потом,

Не сулит никаких перемен...

Все надежды пера

Опоясались лентою крепа

И пропали в былом,

Ничего не оставив взамен...

Погребальный костёр

Пожирает вчерашние строки.

Безвозвратно в огне

Исчезает химера глупца:

Произнёс приговор

Ей рассудок – седой и жестокий,

Не позволивший мне

Быть счастливым слепцом до конца...

Гаснет призрачный свет.

На фальшивой свече остывает

Неподдельный нагар...

Пыль ложится в пустую тетрадь...

Умер юный поэт.

А другой только жить начинает,

Но уже слишком стар,

Чтобы в горние выси летать...