– Это что допрос?

– Хватит!– заорал он.– Хватит отвечать вопросом на вопрос!– и так меня тряханул, что голова вписалась в стену.

– Ай! Ты идиот, что ли! Держи себя в руках!

Держать себя в руках он сроду не умел, и, видимо, поэтому впился в мои губы, как изголодавшийся. Через минуту он отпустил меня, а я с удивлением обнаружила, что ничего к нему не чувствую, совсем ничего. Он вглядывался в мое изумленное лицо и растолковал мое удивление по-своему.

– А, по-моему, ты за этим вернулась,– усмехнулся он.

– Думай, что хочешь,– ответила я, спокойно глядя в его глаза. От моего взгляда он помрачнел и отпустил меня.

– Похоже, ты не врала, говоря, что влюбленность прошла.

Для Яна это было открытием, и пока он прибывал в легком шоковом состоянии, я тихонько открыла дверь.

– Пока, Ян.

Уж не знаю, чего он от меня ожидал, но точно не ледяного спокойствия.

Очнувшись от воспоминаний, я увидела, что сын уже ушел дальше спать, а я как дура стою посреди комнаты. Я тяжко вздохнула и услышала, как открывается входная дверь. Я вернулась на диван и села по-турецки, в комнату тихо зашел мой муж, встал как вкопанный, видя, что я не сплю и виновато произнес:

– Привет.

– Привет, кофе будешь?– как ни в чем не бывало, спросила я и, не дожидаясь ответа, встала и прошла на кухню. Антон, как хвостик за мной. Чувствует, собака, что тапочкой пахнет!

– А ты чего не спишь?– спрашивает он у меня, пока я насыпаю кофе в турку. Я неопределенно пожимаю плечами и продолжаю молчать.

– Лен,– начал он вкрадчиво говорить. – Пойми…

– Лучше молчи, – прервала я его,– Даже не начинай ту старую песню, про обстоятельства и тому прочее.

Дверь на кухню отворилась, и вошел наш сын – в рваных джинсах, с заспанным лицом и совершенно сумасшедшей прической. Ага, значит спать он лег в своих любимых 'лохмотьях', я и не заметила сразу…

– Ты бы хоть разделся,– бросила я ему.

– Прямо сейчас?– невинно осведомился у меня сын, я нахмурилась, а Антон хмыкнул.

– Вот, – указала я мужу на Кирюху, – Твое воспитание.

Они посмотрели друг на друга, Антон взлохматил сыну волосы, как когда-то в детстве.

– Мам, ну ты чего, отец вернулся, все в порядке,– протянул мой сын и отхлебнул кофе из бокала отца, который я только что поставила на стол.

Так было все девять лет, если я начинала злиться на кого-нибудь из них, они объединялись и упорно делали вид, что мое плохое настроение не стоит и выведенного яйца. Только сейчас этот номер не пройдет.

– Что Антон, стоило вернуться и ты опять начал? – спросила я с ехидством. – Запусти козла в огород…

– Лена!– рявкнул мой муж так, что я подпрыгнула, а Кирюха уставился на нас удивленным взглядом. Удивляться было чему – Кирилл ничего не знал о прошлом своего отца. Во Франции мы не затрагивали эту тему при нем, было незачем. А теперь, что теперь? Кирка взрослый и умный парень, если Антон будет продолжать в том же духе, он сам в скором времени все поймет.

– Слушайте, а хорошо, что мы сюда приехали,– перевел тему сын,– я же ничего не помню, так, смутно кое-какие отрывки. Мам, я тут с девчонкой познакомился, она меня на днюху завтра звала, вернее уже сегодня. Так что буду поздно.

Я вздохнула, ну вот, он уже не спрашивает, а предупреждает.

– Красивая?– вставляет мой муж, а я гляжу на него без удовольствия.

– Нормальная,– пожимает плечами мой сын и удаляется дальше спать.

– Зачем ты при нем начала?– шипит мой муж, как только дверь спальни захлопывается.

– Кто-то когда-то мне говорил, что сыну мы врать не будем,– отвечаю я ему в том же тоне.

– Лена,– Антон тяжело вздыхает и трет своего красивое лицо руками,– ничего такого не происходит…

– Какого такого? – ору я шепотом, и еле сдерживаюсь, чтобы не треснуть тарелку об пол.

– Любимая…

– Все, иди к черту Синицын! Я иду спать.

Я действительно, подхожу к дивану, раскладываю его, быстро стелю постель, и укладываюсь.

– Подвинься,– слышу я голос мужа через минуту.

– Иди, спи в кресло.

– Обнаглела,– слышу возмущенный шепотом в ответ и через секунду меня не церемонясь, пододвигают к стенке.

– Обожаю твои духи,– начинает ластиться мой муж.

– Изыди, сволочь, я из-за тебя уже которую ночь не сплю,– возмущенно шиплю я в подушку, но меня не слушают, вместо этого он поворачивает меня к себе лицом, накрывает мои губы своими, несмотря на все мое сопротивление. Впрочем, возмущения хватает ненадолго…

Уже на краю сна я некстати отмечаю, что мужу уже сорок пять, а ведет он себя как мальчишка.

Утром просыпаюсь без настроения. Шлепаю босиком в ванну и долго принимаю душ. Скоро мой день рожденья, а энтузиазма по этому поводу я не чувствую. Может не отмечать, все– таки тридцать четыре не круглая дата?