Выйдя из душа, я взлохмачиваю рукой свои короткие волосы и иду на кухню. Там уже мой муж, готовит кофе.

– Доброе утро,– говорит он мне и лезет с поцелуями, я отворачиваюсь.

– Так, понятно,– хмурится Антон,– Ани Лорак сегодня без настроения.

– Не называй меня Ани,– тихо прошу я.

– Загляни к себе в паспорт, дорогая,– видимо, его хорошее настроение тоже идет на убыль.

– Тошь, может, вернемся во Францию?– спрашиваю я, не надеясь на положительный ответ.

Он молчит, а я с упорством продолжаю:

– Я по Катарине соскучилась, да и мой небольшой магазинчик сейчас никто не контролирует.

– У тебя отличный управляющий,– отвечает Антон, ставя два бокала кофе на стол,– Позвони матери, узнаешь как там Катька, а заодно попросишь ее проведать свой магазин.

Я вздохнула и только головой покачала. Никуда он сейчас не поедет, чувствует себя здесь как рыба в воде. И что у него за дела здесь?

Муж допивает кофе и идет в душ. Я продолжаю сидеть на кухне, болтать тапочкой на ноге, когда вдруг мой телефон начинает звонить. Номер незнаком, но я все-таки поднимаю трубку.

– Может, ты мне все-таки объяснишь, с какой целью ты приехала в Россию, Лена? Или мне тебя называть Ани?

Я судорожно хватаю воздух ртом. Как он узнал мой номер? И откуда он, черт побери, знает мое имя?

– Ян, как ты…

– Ты забываешь, кто я,– самодовольно перебивает он меня, угадав вопрос.

– Мне не совсем удобно сейчас с тобой разговаривать.

– Хорошо, сегодня в час дня тебя устроит?

Я говорю 'да' и поспешно отключаюсь. Антон если узнает, по головке меня не погладит.

Солнечные лучи светят приветливо прямо мне в лицо, а мне что-то не радостно. Антон выбрался из ванной и ее тут же занял мой сын. Тошка уже чисто выбритый с полотенцем на внушительных плечах заходит на кухню в хорошем расположении духа, где я все также с уже остывшей чашкой кофе в руках болтаю тапочкой на ноге. С минуту смотрит на меня, потом пододвигает к себе стул и садиться. Я не выдерживаю первой:

– Ты считаешь, что все нормально, да?

– Нормально, Лен, погостим тут немного и вернемся в твою любимую Францию,– отвечает он мне как непонятливому ребенку.

– Хорошо,– напряженно отвечаю я и кидаю свой последний «козырь»– Понятно что ты себя не жалеешь, опять что-то задумал по ночам пропадаешь, но ты хоть обо мне подумай, не молодая я уже в такие игры играть.

Мой муж разражается хохотом и глядит на меня с весёлыми искорками в глазах.

– Тоже мне старуха нашлась! Родная ты хоть постеснялась бы,– улыбается он во всю физиономию,– некоторые, после тридцати только мечтают выглядеть, так как ты.

– Да ну тебя,– отмахиваюсь я от него и с тоской спрашиваю,– Может у тебя любовница завелась?– и снова слышу хохот в ответ.

– Маленькая, а это вопрос или предложение?

Я рассерженно шиплю и порываюсь кинуть в него чем-нибудь, пока он смеется, но ничего под рукой так и не нахожу.

– Я тебя убью, а потом сяду,– говорю я, насупившись, Тошка, все еще смеясь, встает со стула, подходит ко мне и обнимает.

– Нет у меня никого, кроме тебя, родная. И не будет. Все будет хорошо.

– Тогда чем ты занимаешься по ночам?

– Родная, я тебе клянусь, ничего криминального.

Я вздыхаю, запускаю свою руку в его шикарную черную шевелюру и вдруг чувствую его руки на своей груди. Подняв глаза, уже вижу отнюдь не веселье на его лице.

– Синицын, прекрати, у нас сын за стенкой!

– Во– первых, он в наушниках,– шепчет мне мой муж, не прекращая ласкать мою грудь под халатом,– во-вторых, мы успеем,– с этими словами он подхватывает меня на руки, я все еще продолжаю сопротивляться, тогда он просто перекидывает меня через плечо и несет в спальню.

– Ты – неандерталец!– тихо говорю я ему, пока он меня несет.

Он скидывает меня на кровать, закрывает дверь спальни на замок и с ухмылкой приближается ко мне.

– Сдаёшься?

– Да ни за что!– уже еле сдерживая смех, говорю ему я и начинаю сползать с кровати.

Сбежать мне, конечно, не дают, сгребает меня своими ручищами в охапку и начинает целовать. Минут через пять я сдаюсь и начинаю отвечать.

Минут через тридцать я потянулась и довольная как кошка, получившая целое блюдце сметаны, обвила мужа ногами.

– Я на тебя жаловаться буду,– сказал Антон,– загоняла бедного старичка.

– Чего-о?– заорала я на всю квартиру под новый хохот моего мужа.