— Что это было за слово? — спросила она.

— Морфеус, — с горечью сказал я.

Она наклонила голову.

– Что это значит?

Я закатил глаза.

– Какое это имеет значение? Какое здесь может быть значение?

Она не обращала внимания на мои протесты.

– Морфеус это не просто слово. Это имя. Так кто это?

Я вздохнул, не уверен, что хотел играть в это.

– Морфеус был богом снов.

Она кивнула.

– Но ты знаешь, что нет никаких реальных богов в Нижнем Мире. Итак, что же Морфеус значит?

Что это значит? Я взял один из камней и бросил его в стену. Морфеус. Бог сновидений. Что я знал о снах?

— Сны являются ближайшим способом людей, чтобы добраться до Нижнего Мира, фактически не посещая его. Они небольшие ворота в наш мир для конкретного момента времени.

Никки задумчиво нахмурилась.

– Так это почти как мост.

Мост. Я никогда не думал об этом раньше, но Никки была права. А учитывая тот факт, что она была моей галлюцинации, я думаю, что я был прав. Мир сна был внешним проявлением внутренней энергии. Нижний Мир был большой версией состояния сна.

— Но что сны должны были сделать, что ты выжила?

Она пожала плечами.

– Я не знаю. Не говоря уже о снах в какой-то момент?

Да. Она сказала, что ей снится Джек все время. И когда он прыгнул в Туннели, он умолял ее мечтать о нем, как он мечтал о ней. И в последний раз, когда я видел Никки в ее спальне, ей снился Джек.

Что, если сны были мостами не только между мирами, но и между людьми?

Если сны были мостом… я обернул мои пальцы вокруг пальцев Никки.

– Я знаю, как ты выжила.

— Как?

— Джек давал тебе энергию все время. Он мечтал о тебе, создавал мост и питал тебя. Вот как ты выжила. Он был похож на… — я искал нужное слово. — Твой якорь, здесь на поверхности. Джек сохранял тебя живой.

Мало того, что Джек спас ей жизнь, занимая ее место в Туннелях, но он держал ее в живых, снабжая энергией через свои сны.

Отлично. Тут не было никакого сценария, где Джек, не отрываясь, смотрел на неё с таким восхищением, как дети любят Тора и Оптимус Прайм.

Я услышал далекий лязг тяжелых поворотов ключа в ржавом замке. Не так далеко, как первый звук, который я слышал.

Три месяца Нижнего Мира, когда я был здесь, почувствовались, как целая жизнь, а для Бессмертного, это о чем-то говорит. Я вспомнил, когда я пытался придумать мой глупый план побега, как если бы это случилось годы назад, а не месяцы.

Голоса эхом прокатились возле моей клетки. Я не мог видеть фонарики, так что они, вероятно, еще далеко.

Никки смотрела на меня внимательно.

– Теперь, когда ты знаешь ответ, ты можешь найти свою Жертву.

Я покачал головой и печально засмеялся.

– Я не хочу искать другую Жертву. Я не хочу кого-то еще. Я хочу только тебя.

Я понял истину слов только тогда, когда произнес их. Это была Никки, и только Никки. Как я мог делать вид, что это было о ком-то другом?

Может быть, я должен был слушать Макса с самого начала. Может быть, он как-то чувствовал, к чему моя навязчивая идея, в конечном счете, приведет. И это было навязчивой идеей. Как бы я ни пытался отрицать это, я знал это сейчас. Я пересек полмира, столкнулся с самыми опасными существами на поверхности, только чтобы прийти к этому выводу, который я, должно быть, знал все время.

Я не готов бросить Никки. И она, вероятно, будет причиной моей смерти.

Но я тоже привел её к смерти. Может быть, сейчас, когда моя смерть шла по коридору, я могу полностью понять, что Никки чувствовала эти последние несколько дней до Туннелей, обремененная знанием того, что конец близок.

Я закрыл глаза. Сжал их. Наконец, я точно знал, чего хотел, но теперь Дельфинианцы пришли за мной, готовые назначить наказание, которое, может быть, я и заслужил в течение длительного времени. Будет ли это вечное наказание сродни склеванной каждый день печени Прометея? Или же это будет мгновенным ударом, как оторвать голову от тела?

Я надеялся, что это будет последним.

Я буду скучать по моей группе… моей семье. Но прямо сейчас, все, о чем я мог думать, было только то, что я никогда не увижу блеск настоящего солнца на лице настоящей Никки снова.

Свет снаружи камеры становился сильнее, странный запах сопровождал его. Свечение бросило тень на полу, вертикальные прутья будто раскачивались взад и вперед.

Я сузил глаза, пытаясь сфокусироваться на свете.

– Я думал, что Дельфинианцы не любят огонь.