Эти громадные зверюги, в лежачем виде похожие на копну свежескошенной травы, сразу же стали промысловым пушным животным и предметом алчных взоров всех модников и модниц Галана. Не будь император Сорквик столь рачительным хозяином, их популяция уже сократилась бы, как минимум, вдвое, а так она даже выросла только потому, что галанцы, в течение последних двух столетий, регулярно завозят на остров, на корм барсам, специально выращиваемых на материке животных. Равелнаштарамские барсы, к моему счастью, панически боятся воды, как и их далёкие предки — волосатые дьяволы Тенризерса, поэтому они и не распространились по всей планете.

Хотя даже в этом случае они вряд ли смогли бы хоть как-то повлиять на процесс развития галанской цивилизации. Что-то я не припомню, чтобы на какой-нибудь планете, где появился человек, что-нибудь, опасные хищники или просто неблагоприятные природные условия, положило конец его существованию. Человек, пожалуй, самое приспособленное существо для жизни в галактике и трудно определить пределы его живучести. Ну, а та трагедия, которая случилась более трёхсот тысяч лет тому назад на Тенризерсе и по сию пору повергает всех в ужас, результат самой обычной человеческой глупости и скверного планирования колонизации, ну, и, разумеется, результат ещё более скверного оснащения колонистов и их совершенно никчёмной подготовки.

В дальнейшем, я ещё не раз беседовал с Нейзером на самые различные темы, касающиеся моей работы. Думая, что это пойдёт ему на пользу, если бы он, после окончания стажировки, решит избрать профессию техника-эксплуатационщика. В любом случае, я был обязан рассказать Нейзеру о некоторых секретах нашей профессии, благодаря которым он смог бы выполнять свою работу без нытья и постоянной зависимости от конторы, где, кстати, терпеть не могут безынициативных работников.

Морское путешествие промелькнуло для нас очень быстро и незаметно. Не успел я, как следует, насладиться дивными, просто-таки роскошными, закатами Обелайра и его восхитительными восходами, как наше плавание подошло к концу. Однажды, на закате дня, матрос, сидящий в бочке на верхушке грот-мачты, что есть мочи истошно завопил:

— Остров. Прямо по курсу остров Равелнаштарам.

Однако, этот вопль ещё не свидетельствовал о конце нашего путешествия. Остров Равелнаштарам матрос увидел издалека только из-за гигантской горы, которая выросла как раз на том месте, почти двадцать стандартных лет реального времени и два с лишним миллиарда лет времени ускоряемого тому назад. Строители-темпоральщики, работающие под управлением старины Клайна Боудсвелла, очень неудачно воткнули в твердь Галана гигантский гвоздь темпорального ускорителя. Да и мой приятель Клайн в тот раз, явно, что-то перемудрил со своими расчетами и в том месте на планете, где некогда находилась глубокая впадина, из ее недр выперло, как из пуза, такую громадную грыжу, что только держись. Более того, по какому-то совсем уже странному стечению обстоятельств, в том месте где из недр Галана выдуло здоровенный пузырь, стала ещё и выдавливаться, как паста из тюбика, огромная масса базальта и она, почти на треть, вытолкнула корпус генератора и образовала эту удивительную гору.

Гора эта, похожая по внешнему виду типичный останец, представляла из себя рифлёный, коричневый, базальтовый конус и имела в высоту более двенадцати километров. К тому же над ней всегда клубились облака. На том расстоянии, на котором мы находились под вечер, гора ещё виднелась целиком и я, выбежав на палубу, присмотревшись, смогу увидеть острый конус с плоской, словно обрезанной ножом, вершиной, ниже которой её, словно кольца вокруг газового гиганта, виднелась линза кучевых облаков. Находясь на берег вершину практически никогда не видно из-за густых облаков.

К острову Равелнаштарам мы подплыли только к вечеру следующего дня и всё то время, что мы шли под всеми парусами, гора всё росла и росла, вставая из моря, словно гигантский, конический рифленый небоскрёб, шириной в полтора десятка километров у верхушки и километров двадцати у своего основания. Остров Равелнаштарам имеет форму гигантской цифры "9", протянувшейся вдоль экватора на четыреста семьдесят километров и даже без своего главного украшения, — горы Калавартог, что означает в переводе с галикири "Палец дьявола", поднимается над океаном гористым массивом километра на высоту в три с лишним и имеет очень высокие, обрывистые и скалистые берега. Так что далеко не везде на остров можно высадится с моря.

В своей самой широкой части остров имеет ширину триста пятьдесят семь километров. В восточной части острова, в хвостике этой гигантской девятки, там, где берег довольно пологий, километров на двадцать, широкой лентой, расстилались шикарные пляжи золотого песка. Их, правда, портило то, что большой, мелководный залив, омывающий эту часть острова, просто кишел гигантскими хищными моллюсками, которые, запросто, могли перевернуть даже большую лодку и быстро расправиться с её гребцами. Это создавало сложности для высадки на берег в этом, наиболее низинном и удобном месте. Моллюсков я также всегда причислял к стражам своего острова, но не имею к ним никакого отношения. Эти морские монстры, похожие на грибы с овальными костяными шляпками до двух с половиной метров в поперечнике и дюжиной мощных, пятиметровой длины щупалец с острыми когтями на концах, весьма вкусные в жареном виде, имеют чисто галанское происхождение.

Землетрясение обрушило перешеек, соединяющий хвостик девятки с точечкой на конце её хвостика, отчего образовался небольшой островок всего двенадцати километров в поперечнике, скалистый и почти круглый. Единственная природная достопримечательность островка Равел, это небольшая закрытая бухта. Когда-то, ещё двести с лишним лет назад, это место считалось едва ли не самым опасным на всём острове, так как сюда частенько забредали старые, матёрые барсы, полюбившие на старости лет одиночество, но не потерявшие от этого своей свирепости. После землетрясения, барсы, отрезанные от острова, вскоре, издохли от голода и стали первыми трофеями моряков, приплывших к нему. А уже три года спустя на островке Равел вырос небольшой, одноименный городок охотников на барсов, который и был теперь целью нашего путешествия.