Десять метров до скал, а крупные водяные валы, как назло, куда-то делись. Пять метров. Черт! Ну же! Опа! А вот и он! Мой персональный рояль в кустах. В смысле — радужный поток. И, как только он появился, сразу же, откуда не возьмись, наш кораблик подхватила громадная волна и потащила его через рифы. Ну, давай, милая, давай! Переноси!

Получилось! Почти…. Волна начала садиться на скалы когда корма корабля находилась еще над ними. Ухнули, как в пропасть, аж сердце замерло. В нижней точке пропасти раздался жуткий треск, заглушивший грохот прибоя — корма ударилась о камни. И тут же меня сбило с ног, а еще через доли секунды накрыло с головой следующей волной. Потом последовал удар по голове.

Проснулся, открыл глаза. Сумрак, полупрогоревший костер. В пещере, после воющего снаружи ветра, царила, казалось, мертвая тишина. Тепло громадного, разложенного в центре подземного зала костра, расслабляло. Уставшее тело требовало отдыха. Тяжелеющие веки вновь норовили закрыться. Плюнув на все, позволил себе задремать. Разбудил шум, вошедших под своды пещеры варангов, занимавшихся подъемом с нашего затонувшего корабля всяких нужных в хозяйстве предметов и продовольствия. Варанги были изрядно нагружены этими самыми предметами, бочонками и мешками. Не зря поныряли ребята.

Побросав поклажу у стены, они расселись вокруг костра погреться и просушить, промокшие во время заплыва, штаны, больше на них ничего не было. Если бы не сновавшие тут и там по пещере жрицы, они бы предпочли нырять голышом. Но тут дамы, как же при них без штанов — не можно. Пара этих самых жриц тут же занялись разбором, принесенной ныряльщиками, спасенной поклажи.

Я снова попытался задремать. Увы, не получилось — снова разболелась голова. Потрогал внушительную шишку над правым ухом, поморщился, от усилившейся боли. Да, хорошо, что не потерял сознания в воде, когда получил ручкой рулевого весла по бестолковке.

Полсуток назад, во время крушения утонуло двое славских воинов. Могло быть хуже, если разобраться — до берега плыть пришлось почти сотню метров. Вынырнув тогда, успел сквозь красные круги, мельтешащие перед глазами, увидеть, как стремительно погружается в воду наше судно, с напрочь отломившейся кормой. Голова соображала плохо: сказывались последствия удара. Последствия оказались таковы, что даже навыки плавания куда-то пропали. Я беспомощно бултыхал руками, с трудом удерживаясь на поверхности. Потом сзади опять накрыла волна, прорвавшаяся через скальный барьер сюда в лагуну. Пока вынырнул, изрядно нахлебался солено-горькой воды. Зато в голове чуть прояснилось. Даже вспомнил, как это — плавать. Впереди виднелись головы экипажа нашего затонувшего судна, целеустремленно двигающиеся в сторону берега.

Где Валька? Это была первая связная мысль, возникшая в моей контуженой голове. Я закрутился в воде, оглядываясь по сторонам. Женских голов поблизости не наблюдалось. Зато целенаправленно приближались две бородатые морды, в которых с некоторым трудом опознал Хегни и Туробоя. Подплыв вплотную, они заботливо подхватили меня под руки. Ага, где вы раньше были, когда я чуть не утоп после удара по башке. Чего сейчас-то.

Сердито освободился и, перекрикивая грохот прибоя и свист ветра, спросил:

— Где Волеслава и девчонки!?

— С ними порядок! — прокричал в ответ Хегни. — Лотар со своими людьми тащат их к берегу! Андрокл и Хулагу тоже с ними!

— Тогда поплыли, — успокоившись, скомандовал я.

И мы погребли к берегу. Мозги окончательно встали на место, навыки плавания полностью восстановились и я развил приличную скорость — холодновато, знаете, даром, что теплое южное море. Водичка, по ощущениям, не более пятнадцати градусов. Туробой с Хегни не отставали. Разогнались так, что вскоре начали обгонять, пустившихся в заплыв к берегу раньше нас. Ага, а вот и наши дамы. Все пять в наличие, слава богам! Возле каждой — сопровождающий. Хотя все девчонки плывут, вроде бы, вполне уверенно. Волеслава, как и положено главной жрице и княжеской дочке, двигается впереди группы. А кто это там так нежно пытается ее страховать? Андрокл! Чертов грек! Кто бы сомневался! Успевает еще что-то ей там говорить на ушко. Хотя, при таком грохоте по-другому ничего и не услышишь. Плывет гречонок, хорошо, я бы даже сказал, с шиком. Видно опытного пловца.

Догнал эту сладкую парочку, пристроился с левой стороны от Вальки, правая была занята предприимчивым греком. Волеслава с тревогой глянула в мою сторону. Поняв, что я в порядке, похоже, успокоилась, погребла дальше. Лицо бледно-зеленое — последствия морской болезни. Но водичка, видно, освежила. Двигается вполне бодро. Андрокл опять что-то сказал ей в ухо. Не расслышал за шумом, что именно. Жрица снова глянула на меня, улыбнулась. Этот засранец что-то обо мне? Обнаглел в конец! Ну, поставлю я тебя на место при случае! Потом, как-нибудь.

А вот и берег. Под ногами появилось дно. Встал. Воды по грудь. Выбрался на галечный пляж. Сразу навалилась смертельная усталость. Немного отойдя от полосы прибоя, я уселся на небольшой валун, переводя дух. Сколько так просидел, не знаю. Очнулся от оцепенения почувствовав запах дыма. Осмотрелся. Похоже, до берега уже добрались все, кто спасся. Несколько человек, сохранивших достаточно сил, собрали плавник, разбросанный на берегу и развели три костра. Народ потихоньку кучковался возле них. Только теперь я почувствовал, как замерз. Поднялся на ноги и двинул к ближайшему костру, подобрав по дороге какую-то деревяшку, валяющуюся на берегу. В качестве своего взноса в общее дело обогрева. Люди, сидящие у костра, при моем приближении потеснились, давая место. Я бросил прихваченную деревяшку, в бьющееся под ветром пламя, и уселся, с наслаждением впитывая живительное тепло. Прикрыл глаза от удовольствия. Как, оказывается, человеку мало надо для счастья!