В седьмую атаку снова решил послать отборных славов, уже пробовавших румийцев на прочность в самый первый раз. Строго говоря, они сами попросили об этом. Вернее, попросили посланные от них, делегаты. Пополнил, строящуюся фалангу варангами, тоже изъявившими желание поучаствовать в деле. И вот — седьмая атака. На этот раз легионерам не удалось заставить наших сразу начать пятиться. Видно подустали, да и потери, какие-никакие, понесли — масса фаланги уменьшилась. И наши в этот раз были злее и упорнее. Резня шла где-то на середине лестницы. Уже минут семь. Наши отступать не желали, румийцам отступать было просто некуда. Лязг железа, крики ярости и боли, хрип умирающих, все это слилось в жуткую, бьющую по ушам и отдающуюся в черепе тупой болью, какофонию. Добавляли сюда децибел вопли группы поддержки — собравшихся на площади воинов, не участвующих в штурме. Этих охватил дикий азарт, куда там футбольным болельщикам. Стоящие неподалеку от меня, швыряли щиты на землю, топали ногами, вздымали к небу сжатые кулаки и Орали. Именно так — большой буквы. Невольно и я стал поддаваться, охватившему толпу, азарту. Вскочил на край чаши фонтана, тоже закричал, что-то ободряюще-воинственное, замахал снятым шлемом. И, похоже, эта поддержка начала помогать: наши поднялись на одну ступеньку. Минуту спустя, еще на одну. Потом сразу на две. Ликованию публики не было предела. Меня тоже душил восторг.

В итоге болельщики все и испортили. Наиболее активные из них, пожелавшие лично поучаствовать в добивании ненавистных румийцев. Из орущей толпы начали выскакивать и устремляться к сражающимся воины, намеревавшиеся вмешаться в драку. Расталкивая монолитный строй варанго-славов, они пытались добраться до румийцев. Давившие своими щитами в спины впередистоящих, и обеспечивая необходимый для наступления напор, воины задних рядов, сбитые со своих мест нежданными помощниками, ослабили усилие, чем не преминули воспользоваться легионеры. Издав боевой клич, они надавили на наших. И те подались назад. «Помощники» продолжали вносить неразбериху, нарушая монолитность строя. Отступление ускорилось. Шеренги начали ломаться, образуя прорехи. Румийцы нажали еще и наши побежали. Не отступили, а именно побежали. Видно, ребята настолько выложились, что стоило ситуации измениться не в их пользу, как все посыпалось. К счастью, бежали так стремительно, что румийцам во время короткого преследования не удалось нанести нашим слишком больших потерь. Тем не менее, потрясение было страшным. Вопль ярости и разочарования пронесся по толпе.

Я спрыгнул с чаши фонтана. Бегущие от лестницы воины, не в силах остановиться, расшвыряли, толпящихся в ближней к форуму части площади «болельщиков», и остановились уже где-то за фонтаном, чудом не сбив с ног меня и мою свиту. Румийцы опять остановились внизу лестницы и, выровняв ряды и сомкнув щиты, вернулись наверх, на площадку перед зданием.

Меня душила ярость. На идиотов, сорвавших атаку, румийцев, не желающих умирать, этот чертов мир, куда меня забросило без всякого моего на то согласия. Но главным образом, все же, на румийцев. Ведь предложили же им капитуляцию! Нет, не захотели! А ведь могли все остаться живы! Ну, ладно! Не хотели по-хорошему….

Как уже сказал, ярость ослепила мня и не давала мыслить адекватно. В более или менее спокойном состоянии я вряд ли решился бы на такое. А сейчас…. Охваченный темной злобой, ввел себя в состояние, хорошо запомнившееся тогда в рощице, несколько дней назад, когда пытался оживить павших воинов. Со страшноватеньким результатом. Войти в транс раз от раза становилось все легче. Вот и сейчас, окно в небесах открылось менее чем через минуту. Потом уже знакомый радужный поток, который усилием воли я, превратив из конуса во что-то вроде тонкой широкой завесы, направил на вал трупов у подножия лестницы, пожелав им оживления. Подержал поток с минуту. Потом убрал. Еще минуту ничего не происходило. Подумал, было, что ничего не вышло, и даже испытал короткое облегчение — ослепившая меня ярость начала остывать. Но вот в груде мертвых тел началось шевеление. Один за другим мертвецы начали выбираться из общей кучи и подниматься на ноги. Вскоре все они стояли у подножия лестницы, по-крайней мере, те, кто имел нижние конечности. Лишенные таковых, тоже пытались встать в этот безмолвный, бездыханный строй. Им никто не помогал, и они, извиваясь, пытались принять вертикальное положение, цепляясь за своих стоящих сотоварищей. Выглядело все это весьма неприятно и пугающе.

На площади воцарилась мертвая тишина. Лучники прекратили стрельбу. Замершие в ужасе наши, смотрели на оживших мертвецов, не в силах издать ни звука. Надеюсь, румийцы чувствовали то же самое. Даже мне, сотворившему все это и, теоретически, державшему ситуацию под контролем, было весьма не по себе. Послушная моему посылу толпа мертвецов двинулась вверх по лестнице, подбирая по пути брошенное оружие. Для вящего эффекта я заставил их двигаться одновременно и в ногу — сделали шаг левой, замерли. Потом правой и опять замерли. Получилось весьма эффектно — идеальная психическая атака. Грохот шагов гулким эхом разносился по безмолвной площади.

Так, похоже, румийцев проняло: по мере подъема мертвого войска по лестнице, легионеры начали пятиться, правда, сохраняя равнение в шеренгах — видимо, это вбили в них на уровне инстинкта. Мертвецы преодолели последние ступени и начали заполнять площадку перед зданием форума. Румийцы допятились до колоннады и остановились — отступать дальше, значит разрушить строй. Подталкиваемые мной мертвые воины, приближались. И тут, растолкав плотные ряды легионеров, вперед вышел уже знакомый мне легат. Повернувшись к румийской фаланге, он крикнул что-то ободряющее, вытащил меч из ножен и двинулся навстречу мертвецам. Да-а-а…. Пожалуй, я бы так не смог. Румийский начальник, тем временем, добрался до первого из наступающих и рубанул его по шее. Никакой попытки защититься покойник не предпринял, только попытался ткнуть румийца мечом, причем, довольно неуклюже. Удар же легата удался на славу. Голова, почти отделенная от тела, слетела с плеч и повисла за спиной мертвого воина на тонком лоскуте кожи и мышц. Еще секунду тот стоял на ногах, потом рухнул и застыл без малейших признаков движения. Прямо все, как в читаных ужастиках: голова долой — конец зомбяку.

Ближние к легату ожившие мертвецы попытались его атаковать, но вояки из них оказались никакие. Румиец легко рубил руки с тянущимися к нему мечами и прочими острыми железками. Потом добивал бестолково толкущихся противников ударами в шею, перерубающими позвоночник со спинным мозгом. Оказалось, что этого достаточно для обездвиживания мертвых воинов. Воодушевленные легионеры двинулись вслед за своим командиром. Мертвецы, не снижая скорость, шли им навстречу. Миг и два отряда живых и мертвых воинов сошлись. Дальше началось избиение, если это слово уместно в отношении уже убитых. Плотный сомкнутый строй румийцев сминал и дробил рыхлую толпу моих подопечных. Было понятно, что полное их уничтожение займет не более пяти минут, а потом легионеры снова непреодолимой стеной встанут по верху лестницы.

Надо срочно пользоваться моментом — бежать наверх. Наверху драться будет немного легче. Оглядел своих воинов. Да, двинуть их в атаку, вслед за восставшими из мертвых товарищами, непросто. Разве только личным примером. Я перестал контролировать покойников, все равно им осталось недолго, продрался вперед, сопровождаемый, словно двумя тенями Туробоем и Хегни, обернулся к застывшим людям и проорал:

— Братья! Наши погибшие друзья открыли нам дорогу наверх! Не дадим им, умирающим во второй раз, принять эту муку напрасно! За мной! Вперед!