– Не подозреваем, что он может напасть… – как эхо повторил Макс. – Хорошее замечание. И кто же на тебя нападал?

– Никто.

Макс выпрямился, сильно втянув в себя воздух через нос.

– Никто, – согласился он. – А если ты не будешь ходить туда, куда не надо, то на тебя и подавно никто не нападет. Темнота не страшна. Ты боишься не ее, а того, что за ней скрывается. Там ведь и правда кое-кто есть. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Ты это знаешь.

Что-то мне перестал нравиться разговор. Почему все вокруг постоянно говорят о том, будто я что-то знаю, хотя сама я понятия не имею, о чем идет речь.

– Что я должна знать? – Мы уже давно никуда не шли, а стояли на месте, и я физически чувствовала, как темнота касается меня.

– Маша! Такое качество – умение слышать и видеть не только то, что произносится и показывается, – редко встречается у людей. Ты умеешь чувствовать другой мир, мир более совершенный. Таких, как ты, называют Смотрителями. То, что тебя окружает, только оболочка, внешнее проявление более сложных структур. Ты права, темнота вокруг тебя не пуста. Она живет, она дышит. Все то, что вы называете темной стороной жизни, – здесь, рядом. При свете дня человек настолько увлечен внешней действительностью, что не замечает ничего другого. Ночью темный мир проступает сильнее. Но люди научились убивать темноту – постоянный свет ослепит кого угодно. Города уничтожили ночь, в них светло всегда. А ты видишь и без света. Закрой глаза! Почувствуй!

Я зажмурилась. От услышанного кружилась голова, я с трудом переводила дыхание. Но даже сейчас, с закрытыми глазами, я не смогла отделаться от мысли, что стою в темном лесу.

Присела я за несколько секунд до того, как над головой что-то прошелестело. В панике я скакнула в сторону и упала в объятия Макса.

– Доверяй своей интуиции. – Лицо его было серьезным. – Всегда доверяй. И никогда не испытывай судьбу. Я уже говорил, ты сильная. Но есть вещи, с которыми знакомиться не надо.

В душу мою закралось нехорошее подозрение. Что-то наша прогулка перестала быть похожей на любовное свидание.

– Я просто хотела… – Мне очень хотелось перевести разговор на более веселый лад, но Макс не дослушал, перебил:

– Тебе нельзя искать со мной встречи. Понимаешь? Нельзя! – Что-то он там такое успел прочитать на моем лице и оскалился. – Нельзя! – снова выкрикнул Макс, хотя смысл ужасного слова успел дойти до моего сознания. И это было до того невозможно, что я перестала бояться ночи. Я развернулась и устремилась в темноту. Туда, где, по моим представлениям, должен был быть выход из парка.

Впереди показался серый просвет. Деревья расступались, готовые выпустить меня на волю.

Макс обогнул меня слева и чуть не сбил с ног.

– Маша, ты можешь уехать? Не навсегда. На время.

– Ехал бы ты сам! К чертовой бабушке! – воскликнула я, руками вперед падая на Макса, надеясь оттолкнуть его. Но руки мои встретили пустоту. Этот парень невероятно быстро двигался!

– Ты меня не поняла. – Макс немыслимым образом снова оказался передо мной. – Я хотел предупредить: ты делаешь то, чего не должна делать. И все из-за меня.

– Со своими проблемами я разберусь сама! – Гнев рвался из меня, и в слова я вкладывала всю горечь и обиду. Надо же было так повестись на всякую дребедень: он вернулся… Он передумал… А ничего не изменилось! Все то же!

– Маша! – Макс снова стоял передо мной. Невыразимо прекрасный. Глаза его были полны страдания.

Почему так мало? Почему мое счастье длилось всего несколько минут? А я ведь поверила ему! Мне было так хорошо!

– Маша, подожди! Я очень хочу, чтобы у тебя все было нормально. Чтобы с тобой ничего не случилось. Но, черт возьми, почему ты сама не хочешь себе помочь?

Я вдруг очень хорошо поняла Катрин: Макс умел довести человека до предела. Рука пошла вверх непроизвольно. С каким бы удовольствием я влепила пощечину по этому красивому лицу! Но Макс оказался быстрее и перехватил мою руку. На своем запястье я почувствовала неприятный холод кожаной перчатки.

– Маша! Ты потом поймешь: я – твоя гибель.

– Это все? – Я пыталась вырвать руку, но он даже не шелохнулся. – Ты именно для этого позвал меня гулять? Пусти! – заорала я, всем телом повисая на Максе.

Хватка неожиданно ослабла, я выдернула руку, стащив с него перчатку. Белая рука взлетела вверх. Я в ужасе смотрела на его кисть. За всей своей борьбой мы добрались до первого фонаря, так что рассмотреть я успела многое. Хотя бояться там было вроде нечего: тонкая бледная кисть с синеватыми ногтями.

Я всхлипнула. И тут же одернула себя: не смей плакать! Не смей! Этого только не хватает!

– Маша, поверь, так будет лучше. Я очень хочу быть вместе с тобой. Я не знаю, как это назвать, но меня к тебе тянет. Это как роковое влечение. И я боюсь, что с тобой случится нечто страшное, а я не успею прийти вовремя. Там, в лесу, конь не просто так испугался. Все было специально подстроено так, чтобы ты упала. Чтобы конь затоптал тебя насмерть. А тогда во дворе? Помнишь собаку? Я еще просил тебя не выходить на улицу. Тебя на улице ждала смерть! Я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится. Ты самое удивительное, самое прекрасное существо, что я когда-либо встречал! И ты не должна собой рисковать. И все же повторяю: ты не должна искать встречи со мной.