– Еще раз здравствуй, Марго! Рад, что мы, наконец, познакомились лично!

Девушка пожала его руку и обворожительно улыбнулась:

– Я тоже очень рада. Правда, когда я видела тебя в последний раз, ты выглядел немного по-другому, но я и Катю не узнала из-за зелья. Только называй меня теперь Рита, ладно? Это у меня заскок такой, потом объясню.

– Да как скажешь, - пожал плечами он.

Молодые люди присели за столик, возле которого тут же появился официант. Уварова вежливо отказалась от его услуг.

– Давайте перейдем сразу к делу, - возобновила разговор Катя, - мы тут решили, что всем вместе возвращаться в квартиру не стоит, так что Вова отнесет сейчас твой чемодан, захватит тебе зелье и вернется. Потом, если хочешь, сходим мы, примешь душ, я тебя покормлю…

– Спасибо! – улыбнулась подруге Рита.
– Я все сделала в Нижнем: и позавтракала, и душ приняла.

– Ну, тогда я пошел, а ты пока расскажи нашей гостье остальную часть плана, - сказал Вова, взял чемодан девушки и вышел из кафе.

– Хорошо, - ответила Катя и посмотрела молодому человеку вслед со всей нежностью, на которую была способна.

Через несколько секунд она снова обратила внимание на подругу:

– Далее по плану ты примешь зелье и поедешь в офис к Глэйву, адвокату Кравецкого. Там дашь ему вторую половину своей невидимки, и вы вдвоем, погуляв в людных местах, возьмете такси и приедете домой. Здесь мы спросим у него то, что нам нужно знать и отпустим куда-нибудь гулять. Как видишь, план довольно прост.

– Ну, в общем-то да, - согласилась подруга.

– Вопрос только в одном, Мар… прости Рита, ты сможешь его загипнотизировать и заставить выпить зелье?

– Да, смогу, - с полной уверенностью ответила Уварова.

– Ну, вот и отлично!
– расслабленно выдохнула Катя.

За время разговора Рита заметила, что подруга упорно избегает ее взгляда, ее это насторожило. Кроме того, было еще кое-что, даже более странное, что требовало объяснения. Рита решила не тянуть резину и выяснить все сразу:

– Послушай, Катя, что-то не так? Почему ты не смотришь мне в глаза?

– Почему не смотрю, - испугалась Остапенко и, подняв глаза, тут же отвела их, - смотрю.

– Ты боишься, что я могу тебя загипнотизировать? – предположила девушка, - но я никогда бы не посмела сделать это с тобой, даже если бы смогла.

– Что значит «даже если бы смогла»? – Катя с подозрением посмотрела на подругу.

– Да вот что странно, понимаешь? Я с самого утра постоянно тренируюсь, рисую образы, просматриваю картинки, ну… неважно, в общем, использую свои способности. Но с вами двоими у меня ничего не получилось.

– В каком смысле?

– Я хотела хотя бы нарисовать ваши образы и просмотреть мысли. Не читать их, не думай, просто увидеть, что они есть, ради тренировки, так сказать. Но все, что у меня получилось – нарисовать образы и все, силуэты ваши абсолютно белые, и нет никаких картинок.

– Я не очень тебя понимаю, Рита, - вид у Остапенко был действительно озабоченный.

– Ну, не важно, потом как-нибудь тебе расскажу, это то, что видим мы, мыслители, важно не это. Понимаешь, - Уварова постаралась правильно подобрать слова, - учитывая то, чему научил меня Серебреник, по всем признакам вы с Вовой – духовники.

Резко наступило молчание, Катя даже не знала, что ей ответить и как отреагировать на последнюю фразу.

– Ты шутишь?

– Какие уж там шутки, дорогая? Я сама сначала не поверила, думала, что слабовата еще или устала, но убедилась, что это не так. Видишь тех ребят? – Рита указала на официанта, который сейчас сидел за барной стойкой и разговаривал с барменом.

– Вижу, - обернувшись сказала Остапенко.

– Их образы полны мыслей, я вижу все, о чем они думают, оба. Но вот твой силуэт абсолютно белый. И силуэт Вовы я видела в том же виде. И никаких мыслей, ни у тебя, ни у него, даже картинки нарисовать не могу. Серебреник говорил, что так бывает, только если перед тобой духовник.

– Поверить не могу, - помотала головой Катя, - это какой-то кошмар, за последние дни все вообще с ног на голову стало!

На пару минут она замолчала и уставилась в одну точку на столе. Рита не трогала ее, давая время на осознание ситуации.

– И что это для нас означает? – подумала вслух Остапенко, - Я не особо-то знаю, что умеют делать духовники, и, тем более, не знаю как нам этому научиться?

– Да уж, - согласилась подруга, - я этому вас точно не научу.

– Почему же мне ничего не сказал Сеняев?