Шрифт:
Главное — чтобы были вместе и чтобы всем было интересно. И, конечно же, времяпровождение должно быть завязано на личные взаимоотношения — пойти играть всей компанией виртуал-центр, к примеру, можно, но играть только командой. Не допускай соперничества внутри команды — кроме здорового, естественно. В общем, сплачивай команду. Будут вопросы — пиши, я проверяю почту каждый день.
Стас.
P.S. Кстати, перед Новым годом имеет смысл провести еще один вечер. Неба, Ветра, Звезд и Крыльев!
Стас»
16.12.2072 «Антон, доброго времени суток!
Ты уверен, что стоит проводить праздник в таких масштабах? Сейчас важнее закончить ремонт. Нет, праздник, разумеется, обязательно надо провести, но скромнее. Сделай упор не на роскошество стола — и, кстати, не забывай, как питались эти дети до вашего появления, не стоит перекармливать жирным, сладким и прочим вредным. Организуйте с ребятами что-то вроде того же вечера, только с новогодними мотивами и ориентированное на детей. Радости, поверь, будет больше. Жду ответного письма. Неба, Ветра, Звезд и Крыльев!
Стас»
28.12.2072 «Виктор, приветствую! Рад присоединению Нижнего Новгорода.
В присоединенных файлах — общая информация. Пожалуйста, прочитай, обдумай и напиши мне, что ты по этому поводу думаешь и чем готов заниматься. Ну и о своей команде расскажи! С наступающим Новым Годом! Неба, Ветра…
Стас»
«Шурик, привет!..» «Антон, держитесь там. Я завтра переведу деньги…» «Виктор, вы молодцы!..»
«Шурик, ты не прав. Уход троих еще ничего не значит, даже если это была половина твоей группы. Давай так: я приеду на выходных — только на один день, но приеду — и мы поговорим…» «Антон, здравствуй! Поздравляю с успехом! Но не стоит торопиться…»
Иногда Стасу казалось, что большая часть Ордена — это его электронная почта. «Инициативная творческая группа» набирала популярность, со страшной скоростью распространяясь по всей территории России. Ежедневно Стасу приходили десятки, сотни писем — ему писали координаторы отделений, члены этих самых отделений, просто заинтересованные и не очень люди. Давно уже речь не шла о книге и идеологии Ордена. Люди называли себя — «аарн», даже примерно не представляя себе, о чем идет речь. Но Стасу верили, верили фанатично. Любое его слово воспринималось, как закон, каждое высказывание становилось аксиомой. И Стаса это пугало.
Но была и хорошая сторона. Ведь по большому счету, не так уж важно, работали с детскими домами и школами, больницами и богадельнями, приютами, отдельными многодетными семьями и одинокими стариками Крылатые Аарн или же просто добрые люди, готовые тратить свое время, силы, деньги на помощь тем, кто в этой помощи нуждался, и не получать взамен ничего, кроме чудовищной усталости, истрепанных нервов и настоящего душевного удовлетворения от доставленного обездоленным счастья. Главное, что они делали. Даже если не мечтали о Крыльях и Небе. Они — делали.
И это в любом случае было правильно.
Вот только ощущение ошибки с каждым днем становилось сильнее, несмотря на то, что жизнь стремительно летела вперед, хорошея с каждым днем. Стас прекрасно сдал зимнюю сессию, удивив половину преподавателей и г-на ректора, уже собиравшегося готовить отчисление злостного прогульщика. Питерская — она же основная — часть Ордена за прошедшие год с лишним успела стать семьей — сказалось то, что почти все свободное время ребята проводили вместе, отдыхая ли, работая ли, учась ли. По России функционировало еще четыре отделения — в Москве, Нижнем Новгороде, Архангельске и Калуге, еще в нескольких городах собирались группы.
Алексей полностью оправился от пережитого, и ему уже не снились кошмары. И он, пожалуй, был единственным, кроме Стаса, кто тоже ощущал, что что-то не так. Правда, у Лешки эти ощущения приняли другой вид — ему периодически казалось, что на него смотрит кто-то, смотрит недобро и многообещающе.
В остальном же все было хорошо. Хорошо настолько, что Стас иногда просыпался ночью в холодном поту, всей кожей ощущая нависшую беду.
Однако время шло, а жизнь летела и хорошела. И постепенно Ветровский перестал обращать внимание на это гнетущее чувство близящегося краха.
А зря.
Третья часть
III. I
Это не значит почти ничего,
Кроме того, что, возможно, я буду жить.
Его разбудила музыка.
Нет, не так.
Коста спал и слышал музыку. Странную, непривычную… или просто очень давно забытую. И правда, когда он в последний раз слушал музыку? Еще до трансформации, это точно, но насколько до? Несколько дней, месяцев или лет? Или он перестал слушать тогда, когда отказался от человеческого пути, выбрав путь зверя — в наихудшем смысле этого слова? Нет, конечно же, бизнесмен Константин не отказывал себе и в эстетических удовольствиях, но никогда не слушал песен со словами, которые понимал. Итальянские оперы — пожалуйста. А вот русский рок, металл, бардов и менестрелей — никогда. Его мутило от первых же звуков, а строчки, если он случайно вслушивался в них, вызывали головную боль. Слишком резким был контраст между тем, о чем пела такая музыка, и тем, что представлял собой он сам.