– Ты согласна ростить здесь детей?

Она:

– Нет, я суда своих деток не повезу, там худо-бедно, но дети там слава Богу.

– Да, я на ето же смотрю. Слушай, ты со мной согласна в огонь и в воду?

– Согласна.

– Значит, надо вёртываться. Обещаешься?

– Обещаюсь. А как с Верой?

– Надо объяснить.

Фоме с Верой всё объяснили, оне ответили:

– Вам виднея. А как жить с харбинсами?

Марфа говорит:

– Помогайте.

– Да мы отчасти можем помогчи, но ето же далёко. Вам там жить не дадут.

– Как-то будем вывёртываться.

– Ну, смотрите сами.

Мы собрались, люди узнали, занесли хто чем мог, но все подарки с собой не сумели забрать. Мы взяли восемь местов по тридцать килограмм, пришлось доплачивать. Мы сколь взяли, то ишо больше половины осталось, деньгами сколь заработали, сколь добры люди помогли, но мы насобирали пятнадцать тысяч долларов. У Ивана я получал семнадцать долларов в час, и перед самым отъездом давали двадцать один доллар, но я не захотел оставаться: детки сокрушали сердце.

Насмотрелись мы на всё. К заключению, турчаны почти всё потеряли, кака-то искорька остаётся, оне горячи, но боле справедливы; харбинсы и так и сяк, но горды и лицемеры; боле синьцзянсы доржутся, заботются, сами едут в монастырь и детей везут, и боле справедливы. Но всё рассыпается, продлись век – ничего не останется.

Видал тестя с тёщай на свадьбе: норкой виляют [167] , перед людями оправдываются. Тёща решила на свадьбе меня угостить, подходит со стаканом и говорит: «Зятёк, выпьем!» Я не стал, на уме: «Ах ты змея!»

Перед отъездом решил попрощаться с Машей. Поехал к ней, встретились, рассказал ей, что уезжаю. Она долго глядела мне в глаза и заплакала, я тоже заплакал. Проводила, сял я в машину и часто оглядывался: она стояла смотрела, как машина удалялась. Мы свернули на другу улицу, и я больше её не видал. Но долго не мог её забыть, споминаю часто, но всё реже. Так судьба с нами расправляется.

Нас проводили Миша Зенюхин, друг с малых лет, сын помощника наставника Макара Афанасьевича Зенюхина, жена его – дочь Верина. Миша хороший парень, когда мы с Марфой стали жить у Вере, Миша всегда был с нами, он живёт хорошо, он и проводил.

Прилетаем в Монтевидео, пошли по рынкам, выбрали машину «Тойота-джип» в хорошим состоянии, за семь тысяч долларов, взяли мотор подвесной новый «Меркурий», двадцать пять лошадиных сил – три тысячи двести долларов, и поехали домой.

Приезжаем – сколь радости, така встреча, все довольны, разные подарки.

Тесть с тёщай, Коля уже приехали. Узнали, что мы приехали, – погнали пушше прежняго, и Марфу, и всех нас. Когда я уехал в США, оне её стали корить, что «хороша, не сумела ужиться с мужем», детей разразили против её. Илюшка как мог грызся с ней, Андриян также, поетому Марфа хватилась и побежала за мной. Наш трактор работает уже второй год, и Коля не думает платить. Когда он уезжал в Аляску на рыбалку, наказал Марфе и детям, чтобы молились, он вернётся заплотит. Оне намолили на шесть тысяч долларов. Марфа меня вернула, и он не захотел платить, отпёрся, что он не нанимал. Но он в тот сезон заработал триста тысяч долларов. В банке у нас скопилось пять тысяч долларов долгу, Коля радовался и говорил, что «трактор даром заберу». Я улыбался: посмотрим, как заберёшь.

Марфа звонила Вере и рассказывала, что с нами творят. Она сказала, чтобы позвонили через неделю. Через неделю Марфа снова звонит, Вера спрашивает:

– Ну, как дела?

Марфа отвечает:

– Так же.

– Хорошо, ишо позвоните через неделю.

Я обратился к Хулио Дупонту и говорю:

– Хулио, помоги. Я за каки-то месяцы у Кириченкиных заработал, квоту в банок заплатил, бакчу на ето вырастил, посев сделал, а Коля уже второй год доржит и не хочет платить, а у нас в банке нагорело уже пять тысяч долларов.

– Дак так он может поступить. Даниель, подай в суд, мы свидетели.

– Хулио, сам советовал: «Пагале кон индиференсия» [168] .

Смеётся:

– Даниель, те пасасте [169] . И что ты хошь?

– Что я хочу? Очень просто. Найди мне человека, пускай берёт наш трактор, диски и весь наш долг, шесть тысяч уходит ему в подарок, но найди порядошного человека.

Хулио:

– Дак так я восхищаюсь тобой, такой трактор вообче трудно найти, да я чичас тебе кандидата найду, у меня уже есть человек, именно ищет такой трактор, и он богатый. – Взял трубку, набрал его номер, рассказал ему наш предлог и добавил: – Тебе повезло, люди надёжны, ты выиграл. – Закрыл трубку и говорит: – Чичас подъедет, ето мой друг, он садит форест – евкалипты. Ай, Даниель-Даниель, сос инкреибле [170] .

Подъезжает человек на новым пикапе, я ему всё объясняю, садимся в его машину, едем к нам смотреть. Трактор понравился, диски также, едем в банок, идём к директору, всё объясняем. Тот дал согласие, переводим всё на него. Отдал трактор, диски – теперь пускай Коля забирает.

Я всегда своим детям внушал разные примеры: несправедливости, дружбу, любовь, хто как живёт, с кого брать примеры, что опасаться, как поступать, как обходиться с народом. Свата Ивана Чупрова и Филата Зыкова за время сказал ихну смерть, кака она у них будет, – так и вышло. Сват Иван жил в деревне, я сказал, что он скоропостижно помрёт, так и случилось. Филат жил в городах, никогда не был в соборе, но пришло время – он похворал, покаялся, причастился и помер. Сват Иван был лицемер, Филат был справедлив.