В груди Панка начало закипать раздражение. Вот ведь же! Нечего было выпендриваться, надо было идти воевать куда звали, в Дэмаль так в Дэмаль, ну и хрен, что оводы, слепни и пиво только по праздникам, зато всё предельно ясно: этих выстраивай и гони в атаку, а тех — истребляй всеми доступными способами, потому — за тем и приехал… А то вот, нате вам — поддался порыву, и с тех самых пор всё наперекосяк! Да встреть второго гоблина навроде себя — и вынесли бы в Хундертауэре все ворота, хумансов разогнали бы, а гнома подвесили бы за бороду на центральной площади, выпытав предварительно всё про сородичей. Так нет же, напоролся на ущербника! А это единственный подвид гоблина, который семь раз отмерит и всё равно резать за ненадобностью поостережётся. Как раз когда нужны ребята, гораздые семь раз отрубить безо всякой примерки. Вот стоит, размышляет… Да и хиловат для гоблина, впрочем, это не значит, что слаб — всё же гоблин, крепко сбит, жилист, ни жиринки, сплошь плотные сухие мышцы. Другое дело, не выглядит воином… Генерал с первого взгляда мог определить, чем тот или иной горазд пользоваться в бою, но тут он запнулся. Слишком Чумп был лёгок для любителя булавы, неразнесённые плечи указывали на то, что не орудовал он секирой, для лучника у него была узка спина, а для благородного мечника слишком уж жуликовата морда.

— Ответь мне, гоблин! — взрыкнул Панк исступлённо. — Ежели гномий род у самых Железных Гор обретается — это ж разве можно терпеть?!

Чумп выкатил ясные глаза.

— Ну, — ответил он неуверенно, — нехорошо, конечно, что гномы вообще воздух портят… а вот насчёт где — чего такого? Я вот, к примеру, год аж в Мкаламе прожил, пока ноги делать пора не приспела.

— Так то Мкалама, то гоблин, хоть и… гм… А гномы в Северных землях — это ж никак не простительно!

— Почему?

— Да ты никак гномам продался?!

Чумп поморщился, почесался, покосился в сторону.

— Эт ты зря, анарал, — сказал он с укоризной. — Я, как ты верно подметил, всё ж гоблин. И гнома при встрече прирежу как свинюка, это да, благо ещё и свои счеты есть с этой братией. Но… оно, может, и неправильно, что гномы тут гнездятся, а только я лично иных-то времён и не застал. Их-то исконное обиталище, Гномистан, не наши ли герои огнём да мечом причесали в своё время? Так что и им где-то жить надо.

— Эт ещё для каких нужд?

— Да для наших же. Извели вон уже эльфов, гномов изведём, а мы ж без врага не умеем — так за кого будем браться? Из старых только дварфы да тролли, ты как хошь, а мне с ними ратиться не в радость. Уж лучше гномов на развод оставить, потом их плющить со вкусом и не мучиться.

— Ты, эт самое, мне тут мозги не вкручивай! Гномиты без тебя уже вкрутили! Отвечай по совести: помогешь гному с прихвостнями всыпать?

Тут генерал горделиво вздернул голову и даже длань простер эдак красиво, не зря подсмотрел жест у одного западного монарха и не раз репетировал в одиночестве. Чумпа, впрочем, жест не пронял. Он тоскливо оглядел Панка с ног до головы, прислушался будто бы к себе (даже генерал услышал, как в тощем брюхе ущельника жалобно квакнуло), подумал о чем-то с полминуты и наконец ответил без энтузиазма:

— Ну, делать всё едино нечего… Помогу, чего уж… Гоблин гоблину друг, товарищ и брат, а гномы суть выплодки выгребной ямы и подлежат битью и колотьбе.

— Эт ты здорово сказанул!

— Это не я… Это, по преданию, Занги. Правда, не больно верится — мужик более к секире был способен, нежели к мудрым речам… хотя, по свету помотался, мог и подслушать где… Так иной раз сказанёт — любо-дорого…

— Вот оно и ладно! Двое — уже сила! Стража в Хундертауэре хумансская, едва ли больше сотни — размечем, как тролль лягух по весенней дури!

— Сотню не размечем…

— Почему это? Ежели с умом и должным опытом… Меч у тебя есть или хоть что?

Чумп нехотя крутнулся на каблуке. Когда на краткий миг оказался повернут к генералу спиной, тот углядел за поясом два перекрещенных кинжала — один явно не новый, простой и на вид побывавший в деле, второй вычурно изукрашенный чеканкой и позолотой (ох, узнал бы его тот гонец, которого намедни несправедливо казнил Наместник…).

— Не воин я, анарал, — уныло признался ущельник. — Один ножик сто лет таскаю, второй давеча, э-э-э, нашёл… Дубину выламывать и то устал — то мала, то велика… Лук думал сделать, так руки не из того места…

— А кто ж ты есть? На мага никак не похож, не воин, не моряк, явно не рейнджер, коли лук сварганить не умеешь, в жрецы с такой-то рожей… гм, даже я бы не взял… Ремеслом, что ли, каким промышляешь?

— Да, так оно и есть. Ремесло мое простое и известное — по кошелькам да шкатулкам…

— Ну, не беда! — Панк уже мысленно накручивал на кулак бороду Тиффиуса. — Всё едино не хлюпый хуманс. Добудем всё — меч, доспехи, славу, злата кучу, бабы к ногам будут валиться и всё такое. Дело оно привычное… А где тут мои коняги?

Чумп кивнул куда-то в особо непролазную чащу.

— Я их изловил, когда мимо бежали, а ты на одном висел, как куль с… ну, висел, словом. Так что затащил я их поглубже, а то мало ли кто позарится. Места, оно, конечно, глухие, ну да мы с тобой ребята видные, хоть тати со всего Дримланда сбегайся.

— Верно мыслишь, хоть и уще… льный. Там вроде где-то мой топор висел, так ты его и возьми на первое время, а там справим и что-нить эдакое, по руке… Ах да, вот ещё чего: где они, гоблины-то?