— Без комментариев, — сказал я, и вовсе не потому, что хотел защитить далеко не светлую память Ладислава. Просто следующим вопросом было бы: «Какими ты располагаешь доказательствами?»

— А правда ли, — настаивал председатель, — что Ладислав из Даж-Дома признался тебе в том, что спровоцировал ядерную войну на Земле Юрия Великого?

После некоторых колебаний я ответил:

— Да, это так. Но записью нашей беседы я не располагаю.

— Говорил ли он тебе о причинах своего поступка?

— Без комментариев.

— Как ты думаешь, почему Ладислав был откровенен с тобой?

— Полагаю, он считал меня своим другом.

— А ты?

— Я тоже считал его своим другом.

— Однако ты убил его?

Ай, к чёрту!..

— Да, я убил его.

Судьи заметно оживились и обменялись быстрыми взглядами. А председатель продолжал задавать вопросы:

— Ты подтверждаешь, что совершил убийство в гневе?

— Да, подтверждаю.

Это была правда, но не вся правда. Я сознательно позволил гневу овладеть мной, сам довёл себя до такого состояния, что оказался способным сделать то, чего не смог бы сделать хладнокровно… Я так думаю.

— Ты убил принца Ладислава за то, что он сотворил с Землёй Юрия Великого?

Тут я солгал. Я сказал:

— Да.

— Ты понимаешь, что тем самым взял на себя функции судьи и палача?

— Понимаю, — кивнул я. — Между делом замечу, что вы поступаете точно так же.

— Не совсем, — возразил председатель. — В отличие от тебя, мы не вершим самосуд, мы восстанавливаем попранную справедливость.

— Втайне, — добавил я. — Скрытно от всех.

— Это так. Но мы осознаём всю глубину нашей ответственности перед людьми, собственной совестью и богами, в которых мы верим.

— Я тоже.

— Ты веришь в Создателя?

— Боюсь, что да.

— Боишься?

— Как и все остальные. В своём отношении к Творцу человечество делится на две категории — одни боятся его, другие боятся, что он есть. Я принадлежу к последним.

— Гм… Любопытное наблюдение.

После этого в зале воцарилось продолжительное молчание. Я понял, что судьи мысленно совещаются друг с другом, и (не скажу, что терпеливо) ждал их решения.

Наконец председатель произнёс:

— Принц Эрик из Света, встань!

— Только после вас, — любезно ответил я, продолжая сидеть.

— Что ж… — Председатель немного помедлил. — До вынесения окончательного вердикта суд отпускает тебя на свободу. Ты волен поступать, как сочтёшь нужным. Ты можешь дождаться нашего решения, о котором тебя известят в надлежащее время и соответствующим образом. Ты можешь явиться с повинной в Даж-Дом, и тогда рассмотрение твоего дела Звёздной Палатой будет прекращено. Также ты можешь скрыться от правосудия, то есть добровольно отправиться в длительное изгнание, свести к минимуму контакты с родными, близкими и друзьями; это и будет твоим наказанием. Так что выбор за тобой.

Я хотел язвительно спросить, каким таким «соответствующим образом» меня известят о решении суда, но не успел. Я снова канул в пучину беспамятства.

Серебристый корабль с эмблемой Интерпола на борту медленно опускался, поддерживаемый гравитационными подушками, на отведённую ему посадочную площадку. По настоянию Рика, Джо Кеннеди было отказано в разрешении на «птичью посадку», то есть с использованием реактивных двигателей, и он был вынужден садиться, по выражению пилотов, «на брюхо». Такой способ приземления, единственно возможный для больших грузопассажирских лайнеров, вроде «Никколо Макьявелли», в исполнении «крылатых малюток», мягко говоря, не впечатлял, и этим Рик хотел с самого начала дать понять знаменитому сыщику, что его появлению на Астурии не очень-то рады. Тем не менее, челнок Джо Кеннеди, даже в таком «подвешенном» положении, смотрелся отлично. Стараясь быть беспристрастным, я не мог не признать что по внешнему дизайну он кое в чём превосходил моего «Красного дракона», а по техническим характеристикам, если и уступал, то не намного. Челнок был оснащён новейшей экспериментальной моделью ц-привода для малогабаритных кораблей фирмы «Мицубиси»; мои ребята из отряда испытателей уже обкатывали этот движок, и их отзывы были самыми положительными. Судя по всему, с запуском этой модели в серийное производство «Мицубиси» опять обставит «Даймлер-Крайслер», своего главного конкурента на рынке межзвёздных челноков.

— Нехилая машина, — сказал Рик, будто откликнувшись на мои мысли. — Маленькая да удаленькая.

— Нехилая, — согласился я. — Хотя за моим «дракошкой» ей не угнаться.

— Но угналась же, — возразил Рик.

— Только потому, что я огибал Центральное Скопление по дуге, тогда как Кеннеди, очевидно, полетел напрямик.

— В самом деле? — Рик был удивлён. — Ты летел по дуге?

— Из-за Дженнифер, — объяснил я. — В космосе она новичок, и я решил, что для неё это будет слишком.

— Тогда понятно. А то я грешным делом подумал, что ты угомонился.

— Кабы не так. Горбатого могила исправит.

Мы стояли у самой кромки «колыбели» — посадочной площадки с гравитационными захватами, основное предназначение которых состояло в том, чтобы подстраховывать большие корабли в момент их соприкосновения с поверхностью. Кроме того, включённые захваты не позволяли взлететь без согласия диспетчерской службы, что было мне на руку. Я хотел замять скандал в самом зародыше, пока обвинения Кеннеди не стали достоянием гласности, и чем меньше людей будет при этом присутствовать, тем лучше. Этим я и аргументировал своё желание встретиться с интерполовцем один на один. А что касается моей безопасности, то Кеннеди, чей челнок после приземления окажется пленником планеты, не сможет просто арестовать меня и улететь восвояси. Рик признал разумность моих доводов, однако настоял на том, чтобы составить мне компанию. Я не возражал.