— Слушай, ты вообще хоть раз был в кают-компании? — поинтересовался Гот.

— Хрена ли там делать?

— Там хорошо, — Ула подняла наивные глаза, хлопнула ресницами. — Честно-честно. Уютно так.

— Пойдем, Зверь, — сказал Гот уже вполне серьезно, — надо иногда и тебе с людьми общаться. А то народ и та^к уже смотрит странно, скоро разговоры пойдут.

— Уже, — сообщила Ула. — Как раз перед тем, как я ушла. Зверь поморщился. Потом улыбнулся:

— Ладно. Уговорили. Подчиняюсь грубой силе и разумным доводам.

Ула тут же повисла у него на руке:

— Теперь не сбежишь, — и обернулась к Готу: — Ну что, Дитрих, какую водку пьем?

— Выберем, — легкомысленно ответил майор, — все попробуем, и я что-нибудь выберу.

— Класс! — Ула смело шагнула под дождь. — Вот это, я понимаю, настоящий командир.

— Алкоголики, — со вздохом повторил Зверь.

— О! Командир! — громогласно сообщил Синий, и первый вскочил на ноги. За ним, грохоча стульями, начали подниматься остальные.

Гот небрежно кивнул.

— Мы водку пьем? — с ходу поинтересовался Лонг.

— Пьем, — ответила за Гота Ула. И тут Кинг с воплем:

— Bay! — ломанулся к дверям, плечами сшибая тех, кто оказывался на пути.

— Зверь! — пискнул Гад, отлетая к стене, но успев выглянуть в коридор. — Гадом буду!

После этого даже равнодушные ко всему преферансисты: Ворон, Зима и Петля со стуком сложили «секретари» и уставились на двери.

— Я как знал, — буркнул Зверь, появляясь и по широкой дуге обходя Кинга. — Что за нездоровый ажиотаж?

— К нам приехал, к нам приехал… — заблажил Трепло, извлекая из гитары цыганско-кошачьи вопли. Пошел по комнате чуть не вприсядку.

— Прекратить балаган! — рявкнул Зверь.

И сразу стало тихо.

Джокер подергал Трепло за рукав, что-то шепнул ему на ухо и выскользнул из кают-компании. Обойдя Зверя так же, как тот обходил Кинга.

— Лонг, — распорядился Гот, — инициатива наказуема, так что бери свое отделение и дуй в алхимический цех. Возьмете по бутылке всего. Будем пробовать.

Распоряжение Зверя о тишине было забыто. Кают-компания отозвалась восторженным ревом. Лонг подозвал преферансистов, и четверо гонцов исчезли за дверью. Пользуясь суматохой, Зверь скользнул в дальний угол, где и устроился, тихий и незаметный. Настолько, насколько он вообще мог быть незаметен.

Гот готов был поклясться, что сержант, если возникнет у него такая необходимость, станет невидимым и неслышимым даже здесь, в компании из пятнадцати человек, каждый из которых сейчас таращится на него с восторженным обожанием. Однако необходимости не было. И Зверь оставался в центре внимания.

— Ну что, не съели тебя? — поинтересовалась Ула, пробираясь к нему и усаживаясь рядом.

— Подавятся, — буркнул сержант.

С возвращением Лонга суматоха слегка улеглась, все расселись вокруг стола, достали стаканы. Костыль демонстративно пересел поближе к Зверю.

— Будем страдать вместе, — сообщил он окружающим. Кошмар и Синий поддержали его унылыми кивками.

— Да Зверю-то по фиг. — Кинг пританцовывал, даже разливая водку. — Он вообще трезвенник. Сами по себе будете страдать.

— Второй раз мы здесь пьем, — заметил Пижон, поднимая свой стакан. — Дай бог не в последний.

Общих традиций пития сложиться не успело. Национальные не годились — сколько народов, как известно, столько и обычаев. Так же обстояло дело и с родами войск. Пилоты и десантники все делали по-разному. Случайно ли это вышло, или традиции намеренно создавались в пику друг другу, кто знает? Оставалось надеяться на то, что все получится само. Рано или поздно. А пока пили, как придется. Вот сейчас за то, чтобы и вправду не в последний раз. Потом помянули Резчика. Спокойно, без особых эмоций. Если кто и загрустил, то совсем ненадолго. Потом выпили за то, чтоб закончились проклятые дожди. Потом сделали паузу, за время которой все тот же Лонг и трое его бойцов успели смотаться на кухню и вернулись с холодным мясом, уже нарезанным и разложенным по тарелкам.

— Не пить, так хоть есть. — грустно заметил Кошмар. Синий молча впился зубами в кусок посимпатичнее.

— Ящеры, — резюмировал, едва прожевав.

— А ты кого хотел? — взвился Лонг с такой обидой, слов но сам это мясо готовил, — Скорпионов?

Синего перекосило. Кинг радостно заржал.

— Понеслось, — с довольным видом прокомментировал Трепло. — Первая рюмка она всегда самая трудная.

— Четвертая, — язвительно прокомментировал Зверь, брезгливо наблюдая за Кингом, выполнявшим обязанности виночерпия. — И не рюмка, а стакан.